Вторая жена. Цветок для варвара - [17]

Выдохнула и решительно опустила ниже ладонь, чуть приподнялась, понимая, что иначе не достану. Обхватила пальцами горячий ствол и почувствовала, как он содрогнулся в моей руке, а Шаккар застонал.

«Что я делаю?» — стыдливая мысль опалила лицо и шею огнем, но рука мои мысли не слушала. Ладонь сжала член мужа сильнее и скользнула вниз, к самому основанию.

— Майрам! — мужчина охнул и убрал мою руку, а затем стал медленно протискиваться в узкое лоно, наполняя его собой, растягивая и причиняя боль — то, чего я так боялась. Я взглянула в лицо Шаккара — его глаза были закрыты, но по всему было видно напряжение. Внутри всю меня распирало от чужого проникновения, а затем принц двинул бедрами и низ живота опалила острая боль. Не удержавшись, закричала и мой мучитель замер, но ненадолго. Совсем скоро он начал двигаться. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Я закусила губу и отвернула лицо, и тут же почувствовала, как горячие губы мужа обожгли кожу на шее и при этом он не переставал двигаться во мне, переполняя и разрывая на части.

Хотелось кричать, но я лишь кусала губы и сжимала ладони в кулаки.

Тахира сказала, что будет больно. Я не знала, что так сильно. Как только получилось не расплакаться — сама не знаю, а Шаккар все двигался и двигался, увеличивая темп проникновения в меня, а затем застыл и закинув голову, закрыл глаза. Зарычал так, словно превратился в дикого зверя. Еще один толчок, более сильный, чем все предыдущие, затем снова и снова и все закончилось. Внутри разгоралась боль, по бедрам потекло что-то горячее до отвращения.

Мужчина осторожно перекатился и лег рядом, тяжело дыша. Вся его грудь была усыпана бисеринками пота, а глаза по-прежнему закрыты.

Я тоже закрыла глаза, мечтая о том, чтобы это никогда не повторилось.

Что там говорила Тахира о том, что мне ЭТО может понравится? Да никогда! Как же больно!

Открыв глаза, попыталась сесть, но тут же тяжелая рука придавила меня к ложу. Шаккар привстал и осмотрел меня с каким-то удовлетворенным блеском в темных глазах.

— Лежи! Я прикажу рабам принести воды, чтобы ты могла помыться! — сказал и сам встал, да как был, в чем мать родила, так и направился к выходу из шатра. Я проследила взглядом за его спиной, широкой, темной, опустилась ниже на тонкую талию и ягодицы, взглянула на длинные ровные ноги, но стоило мужчине обернуться и шагнуть назад, к ложу, я зажмурилась.

Мужчина приблизился и опустился рядом. Потянулся ко мне и пальцами коснулся сомкнутых глаз.

— В следующий раз будет иначе, — сказал он и я вздрогнула. Мне совсем не хотелось этого следующего раза. Пусть идет к своей Сарнай, а меня оставит в покое.

— Посмотри на меня, Майрам! — приказал он. Не попросил, а именно — приказал и я, подчинившись, распахнула глаза и увидела склоненное над собой лицо варвара. Он смотрел пристально, но больше ничего не произнес до тех самых пор, пока в шатер не вошли его люди, тащившие бадью, наполненную водой. Только укрыл меня покрывалом, скрыв от чужих глаз, а когда мужчины вышли, снова раскутал и легко, как пушинку, поднял на руки и понес к бадье.

— Я сам смою кровь! — сказал он довольно. Мне оставалось только повиноваться.

Вода в бадье оказалась теплой и приятно освежила разгоряченное тело. Шаккар осторожно опустил меня в воду, а затем принялся мыть, бережно, словно я была хрупким сосудом в его руках. Прикосновения варвара в этот раз не причинили неудобств, хотя он касался меня в самых потаенных уголках тела. Я настолько расслабилась, что, кажется, уснула и пришла в себя, только когда оказалась на ложе. Дернулась и огляделась по сторонам.

Светильники погасли и вокруг сгустилась тьма. Но за спиной лежало горячее тело мужа, а его рука властно притянула меня к широкой груди. Сопротивляться не было ни сил, ни возможности, и я сделала единственное, что смогла — закрыла глаза и уснула, оставив все на потом.

ГЛАВА 4

Серый прохладный рассвет застал Сарнай возвращающейся от озера, в тихой заводи которого она провела жаркую ночь. Дозорные в лагере, завидев свою Повелительницу, почтительно поклонились ей. Сарнай ответила легким кивком и прошла мимо горевших костров в просыпающийся лагерь, точно уверенная в том, что тот, кто следует за ней, останется не замеченным.

Как-то он спросил у Сарнай, почему она выбрала его. Повелительница тогда только рассмеялась и ответила просто:

— У меня не ты один. Просто я умею скрывать свои чувства. Шаккар всегда будет думать и знать, что он для меня единственный.

Она вспомнила, как усмехнулся на ее слова Аббас, но ничего не возразил. Их связь длилась уже два года и пока никто не заподозрил и не улучил Повелительницу в измене — она умела скрывать свои следы, а старая Наима ей в этом помогала и делала свою работу отлично.

В эту ночь Сарнай могла позволить себе встречу с любовником. И пока Шаккар был занят с молодой женой, Повелительница не скучала в объятиях его молочного брата.

Сарнай нравился Аббас, нравилось его тело, его крепкие руки. Она всегда любила сильных мужчин, крупных. Аббас был меньше Шаккара, но не менее искусен к науке любви. В его объятиях Сарнай чувствовала себя королевой, настоящей, а не мнимой. Роди она наследника Шаккару тогда, много лет назад, сейчас ее признал бы и его отец. Но Вазир помнил то, что произошло и до сих пор злился на молодую женщину. Появление второй жены немного мешало Повелительнице, хотя она давно все решила для себя. В ее планы входило позволить этой маленькой тростинке родить мужу сына, а лучше даже двух.