Вторая ударная в битве за Ленинград - [95]

Мне часто приходилось выезжать в соединения, контролировать ход подготовки, присутствовать на занятиях. Побывал я во всех дивизиях, но, естественно, особое внимание уделял 43-му стрелковому корпусу генерала А. И Андреева. Ему и, в частности, 48-й и 90-й стрелковым дивизиям предстояло действовать на главном направлении в первом эшелоне.

Однажды в середине декабря я приехал в 286-й стрелковый полк 90-й дивизии. Командир полка подполковник Фоменко обучал подразделения отражению контратак пехоты и танков противника. Занятие он организовал хорошо, поучительно. После разбора я приказал построить полк на опушке леса, кратко подвел итоги, похвалил отличившихся, сделал ряд замечаний.

— Нужно настойчиво учиться борьбе с танками противника, — подчеркивал я. — Умелый и отважный солдат не испугается танка. Сегодня на занятиях вы действовали правильно. Ну, а если в самом деле на вас пойдут танки? Сумеете вы укрыться от них, например, вот в этом окопе?

Я указал на окоп, видневшийся неподалеку от опушки.

Солдаты молчали. По их лицам было видно, что они не очень верят в то, что можно уцелеть, если через окоп пойдут танки. Это неверие, в свои силы следовало немедленно развеять. Иначе проведенное занятие в значительной мере утратило бы смысл.

— Кто хочет показать свою смелость? — спросил я.

Из строя вышел невысокий, веснушчатый солдат.

— Разрешите мне, товарищ генерал!

— Как ваша фамилия?

— Рядовой Ильин.

— Не испугаетесь? Усидите в окопе, когда на него пойдет танк?

— Выдержу, товарищ генерал, не сробею.

— Давайте попробуем. Только раньше скажите, что будете делать, когда через окоп пойдет танк?

Солдат уверенно доложил, как будет действовать, побежал к окопу и спрыгнул в него. Теперь из укрытия видна была лишь его шапка-ушанка.

Раздался рокот мотора, и один из танков, лязгая гусеницами по мерзлой земле, двинулся на окоп. Солдат присел на дно. Танк навалился на бруствер всей своей многотонной тяжестью. Присутствующие затаили дыхание. Танк перевалил через окоп. В тот же миг Ильин, целый и невредимый, поднялся и метнул учебную гранату.

Я подозвал к себе солдата.

— Хорошо действовал, молодец! Страшно было?

— Нет, — ответил Ильин, но сразу же поправился: — То есть не очень страшно.

— За правильные действия и смелость вот вам награда.

Я снял с руки часы и перед строем вручил их солдату, потом, отпустив обрадованного Ильина, спросил:

— Кто еще не боится посидеть в окопе?

Поднялся лес рук. Солдаты поняли, что глубокий окоп — надежное укрытие от танка.

— Отлично! Все получите такое удовольствие, — заверил я солдат. — Но награды не ждите. Она предназначалась только первому.

В интересах армии должны были действовать крупнокалиберные морские орудия, установленные на знаменитых фортах Красная Горка и Серая Лошадь. Я побывал и там, ознакомился с возможностями дотоле неведомых мне артиллерийских систем.

Одновременно с напряженной боевой учебой велась активная разведка.

Приближался день начала операции.

Нами было принято такое решение: обороняться на флангах частью сил, а в центре сосредоточить ударную группу в составе двух стрелковых корпусов (шесть стрелковых дивизий) и на фронте шириной 10,5 километра прорвать оборону гитлеровцев на гостилицком направлении.

Чтобы скрыть от противника сосредоточение ударной группы в центре, мы широко применяли оперативную маскировку. На правом фланге армии в первых числах января три дня демонстрировали сосредоточение пехоты, артиллерии и танков. Для этого широко использовали деревянные макеты, а также мощные громкоговорящие установки.

Работали некоторые радиостанции артиллерийских и танковых частей, расположенных на правом фланге. На всем фронте была проведена разведка боем, при этом наиболее активные действия велись опять-таки на правом фланге.

Авиация демонстративно вела усиленную разведку копорского направления, ночью бомбила там узлы сопротивления противника, имитировала прикрытие истребителями сосредоточения наших войск.

Словом, все делалось для того, чтобы привлечь внимание противника к нашему правому флангу, скрыть истинное направление главного удара, обеспечить тактическую внезапность наступления.

Путем перегруппировки войск удалось достичь на узком участке намеченного прорыва трехкратного превосходства в живой силе и более четырехкратного — в танках, орудиях и минометах.

13 января передовые траншеи были приближены к противнику на 150–350 метров. Стрелковые части выдвинулись ночью в нейтральную полосу и быстро окопались. Это оказалось полной неожиданностью для противника.

В ночь, предшествовавшую началу наступления, девять саперных рот перед фронтом трех стрелковых дивизий первого эшелона проделали 109 проходов в минных полях и заложили заряды под проволочными заграждениями противника. Заряды были взорваны, когда началась артиллерийская подготовка.

Накануне наступления я побывал почти во всех соединениях ударной группировки, обошел исходные позиции, побеседовал с командирами полков и дивизий, проверяя подготовку к прорыву. Хотелось предусмотреть все до мелочи, использовать весь опыт, накопленный за годы войны.

Свой наблюдательный пункт вынес на гору Колокольня, поближе к исходным позициям стрелковых дивизий первого эшелона. Вообще-то место там было небезопасное. Рядом располагались НП командира 43-го корпуса генерала А. И. Андреева и командира 90-й дивизии полковника Н. Г. Лященко. Таким образом, на маленьком пятачке сосредоточились три наблюдательных пункта. Но другого выбора не было: гора Колокольня являлась единственным местом, с которого можно было видеть боевые порядки соединений, действующих на главном направлении.