Вторая радуга - [6]

— Возможно, с тем, что в нашем расщепе по сравнению с Материнским Миром значительно замедлился прогресс. Это может быть связано с тем, что в расщепе меньше цивилизаций, следовательно, слабее энергия их взаимодействия. К тому же в расщепе практически не представлена англосакская западно-христианская цивилизация, которая своими вызовами давала наибольший импульс развития всем другим…

Дальше урок, как легко можно было предвидеть, превратился в диспут. Слишком острой была тема. Согласиться, что прогресс в обществах православного христианства, буддизма, индуизма, мусульманства и даосизма в отсутствие европейской цивилизации остановился, — это означало признание собственной неспособности к развитию и прогрессу. С чем ни русские, ни китайцы с индусами согласиться категорически не могли. Но и объяснить многолетний технический застой никто убедительно не мог, отчего выдвигались самые неожиданные гипотезы, которые всякому здравомыслящему человеку весьма хотелось опровергнуть.

— Ерёма, а ты что думаешь? — толкнул друга Костя.

Юноша, уже давно ответивший и почти не следивший за оживленной дискуссией, уныло пробормотал:

— Я уверен, что неправы все.

Богомолов недоуменно поморгал, вникая в слова друга, затем прошептал "ну, ты даёшь" и отвернулся. У школьных ворот Бордусей разговаривал с отцом Ермолая, а Ольги там уже не было.

На улице эвенки с радостными лицами грузили свой скарб в запряженные оленями сани. Взрослых среди них было немного, а из мужчин и вовсе был один Бордусей. Ольги юноша не увидел, а стоявшая рядом Инна предположила, что шаман уже попрощался с дочерью и она сейчас устраивается где-нибудь на новом месте. Тут юноша припомнил, что Аникутина вроде бы оставалась в поселке до весны, чтобы вместе с поселковой молодежью совершить путешествие на Край. Непонятно было только, зачем она сдавала вместе со всеми лесовиками экзамены, раз все равно никуда не уезжает. Соседка предположила, что шаман счел образование дочери достаточным.

— Однако сам-то он закончил университет, — возразил Ермолай.

— То мужчина. А женщине лишнее образование ни к чему, — рассудила девушка. — Раз школьный аттестат Олька уже получила, теперь сможет более важными делами заняться. Не для того ли отец её здесь и оставил?

Более важным делом, по мнению Инки, было замужество. Говоря об этом, она искоса бросила на юношу быстрый взгляд. То, что она увидела, ей не понравилось, и она немедленно мстительно добавила:

— Если так, значит, брак уже сговорен. Дождутся её совершеннолетия и распишутся.

Харламов промолчал, наблюдая за сборами. Укладывались быстро. Эвенкам не привыкать, они и в лесу ежегодно меняют летние и зимние стойбища, обходясь в быту скудным набором предметов. А сейчас на оленях за три дня домчат по льду до Ангары, пересекут её по крепкому ещё льду и дальше неспешно двинутся к северу, по сохраняющемуся в тени деревьев снегу.

Бордусей подошел к ним неожиданно, поздоровался, назвав обоих по именам. Школьники нестройно ответили.

— Вот такое дело, — поправил шаман косматую шапку, — уезжаем мы. Может, уже не свидимся. Вы Ольгу тут не обижайте, — он стрельнул глазами в сторону девушки, — она девушка лесная, к вашим лукавым беседам непривычная.

Юноша только кивнул, зато Инна принялась горячо уверять, что — ни в коем случае.

Бордусей сказал:

— Так я на вас надеюсь, — и затем спросил юношу, не занимался ли тот йогой или же иными практиками медитации.

— Это плохо, — изрек он, выслушав ответ. — Я бы тебе советовал попросить Ольгу с тобой позаниматься. Она в поселке до весны остается, а жить будет у вас. Твои родители согласны…

Одноклассница, едва услышав, вся прямо побелела. Шаман глянул на нее и добавил:

— И тебе, Инна, тоже не вредно будет позаниматься. Ты ведь тоже на Край весной отправишься. Да и вообще, приглядывай за ними двоими, чтобы они от дела не отлынивали.

Бордусей отошел, а юноша с девушкой смущенно посмотрели друг на друга. Харламов явным образом покраснел, снял шапку и расстегнул воротник куртки. Одноклассница тоже вся порозовела, но выглядела довольной. Эвенки собрались, и Бордусей пошел вдоль санного поезда, на всякий случай его осматривая. Затем он подошел к группе мужчин, стоявших на улице поселка, пожал им всем руки и сел в передние санки. В воздухе раздался эвенкийский клич, повторенный возницами в других санках, и поезд тронулся. Через две минуты передние санки спустились на лед Бирюсы, а еще через пять — исчезли за поворотом реки, оставив только темный след на сверкающем снегу.

Ольга провожать отца так и не пришла. Домой юноша не шел — летел. Соседка с трудом успевала за ним.

— Я к тебе зайду через часок, ладно? — спросила она у калитки.

— Заходи, — без раздумий ответил юноша, даже не удивившись — Инка к нему ещё никогда не заходила.

Но в доме Ольги не было. Мать предупредила его, что девушка будет жить в комнате Анны, а та переберется на это время к младшей сестре.

— Ты к ней не приставай, Ермолай. Она раньше в русских семьях не жила, ей понадобится время, чтобы привыкнуть.

— А что она делать будет, ма? Она же экзамены сдала, учиться ей не надо…

— Ничего, женской работы в доме на всех хватит, — ответила мать. — Садись, поешь.