Вторая радуга - [14]

— Ну-ну, — усмехнулся Николай Владимирович. — Только усилив проявления одного свойства, вы тем самым изменяете рисунок общего профиля личности. А соотношение разных свойств часто куда важнее выраженности определенного свойства. Хотя… усилия твоих друзей в этом направлении могут парадоксальным образом повысить общий балл за творческие способности.

— Каких друзей ты имеешь в виду? — насупился сын.

— В первую очередь Костю. У него шансы поехать на Край довольно хорошие. Если он завтра себе всё испортит, обижаться придется только на самого себя.

— А скольких сегодня психологи отобрали? — увёл разговор с со скользкой темы юноша.

Николай Владимирович не знал. Дело в том, что общее число отобранных зависело от показателей в других районах. Были так называемые абсолютно пригодные — таких сегодня нашли двоих, им поездка была гарантирована. Пригодных относительно было раз в пятнадцать больше. Ольга же Аникутина и Ермолай попадали в категорию "краевых" — таких следовало брать на обучение для их же собственного блага. Иначе их способности, развиваясь хаотически, могли причинить вред им самим или окружающим.

— "Краевые" — это от Края, или имеется в виду неустойчивость психическая? — поинтересовался сын.

— От Края, — лаконично ответил отец. — Так ты своим друзьям скажи — даже если у них задуманное получится, они могут этим себе и навредить.

В который уж раз отец продемонстрировал знание фактов, которые, казалось, не должны были быть ему известны. Ещё тем же свойством отличался и директор, за что того и прозвали Особистом. Николая Владимировича школьники звали только по имени-отчеству. Может быть, оттого, что он был только учителем и никакой властью не располагал.

Конечно, юноша предупредил заговорщиков.

— Как он узнал, я не представляю. Отец не спрашивал, зачем мне книги по психологии, никому другому я тоже не говорил.

— Ничего, — сохранял решимость Костя, — Владимирович психологам не скажет. Спасибо, Ерёма, за предупреждение, я все-таки рискну.

Громяк тоже на попятную не пошел, хотя видно было, что доводы Харламова поколебали его решимость. Остальные промолчали, нервно поглядывая вдоль школьного коридора. Вскоре всю группу пригласили в класс и рассадили за компьютерами. Витька шевелил губами, вскидывал глаза вверх, крутил в руках ручку — работал в поте лица. Остальные тоже выглядели напряженными и настороженными. Костя, впрочем, действовал иначе: помедлив с расслабленно-блаженной физиономией, он принимался лихорадочно барабанить по клавиатуре. Затем вновь застывал, погружаясь в себя.

Опросники, решение задач, интерпретация рисунков — вскоре Ермолай увлекся самими заданиями настолько, что не замечал окружающего. И когда экран монитора внезапно посинел, и на нем появилась надпись "Спасибо, тестирование завершено", он испытал некоторое разочарование.

— Видеокамеры заметил? — толкнул его в бок Витька, когда они выходили во двор.

Видеокамеры, оказывается, занесли в середине тестирования и начали снимать всех подряд.

— Я, как их заметил, начал просто отвечать, не стараясь изменить результат, — сообщил Громяк, поглядывая на юношу.

Тот промолчал. Костя шел сзади, что-то обдумывая. Он не успел выполнить несколько заданий, и с ужасом ожидал, что промедление катастрофически скажется на результатах.

— Ты как, Богомолов? — спросил Витька.

— Не успел разобрать мультик с двумя жирафами, да ещё строительство башни оставил на потом, до него и не дошло в итоге, — грустно сознался Костя.

— Какие жирафы? — удивленно посмотрел на него Ермолай.

Вскоре выяснилось, что набор заданий у всех оказался разным, совпадали только первые три теста. Учительскому сыну пришлось выслушать немало упреков; он никого о такой возможности не предупредил.

— Здесь, похоже, гибкая самонастраивающаяся тест-программа, — решил он, — и следующий тест подбирается в зависимости от результатов предыдущего. Я же предупреждал, что просто так обмануть психологов не удастся…

Результатов ждали к концу мая, а пока что все мысли занимали вплотную надвинувшиеся экзамены. Особенно тяжко пришлось тем, кто дополнительно дистанционно изучал разные дисциплины. У Ермолая таких было три: социология примитивных сообществ, русская литература 20–21 веков (материнский мир), история тюркских народов и государств. При дистанционном обучении можно было самостоятельно планировать время сдачи работ и зачетов, и юноше казалось, что он оставил на конец немногое. Но вот май наступил, и это немногое свалилось на него тяжким грузом. В спортзал он почти не ходил, времени не хватало.

Как ни странно, ему порядком помогла Ольга. В социологии примитивных сообществ она, не изучая этого курса, разбиралась довольно прилично. Собственно, её собственная семья к таким сообществам и принадлежала — и при этом девушка получила достаточное образование, чтобы суметь взглянуть на тему с точки зрения современного человека.

Если юноша мог сформулировать свои мысли достаточно четко, дочь шамана легко указывала ему на ошибки. При этом он заметил, что в общении с ним лицо девушки уже не кажется застывшим. Она вообще гораздо больше стала напоминать обычную поселковую девчонку. Когда он сказал ей об этом, девушка ответила, что так оно и задумывалось.