Вторая радуга - [10]

Костя покачал головой:

— С шаманами поведешься… Чем ты с дочкой Бордусеевой и Гришиной в лесу занимался? Камлали все вместе, вот и результат. И Инки в школе нет — тоже, небось, пару сэвэнов увидала, и в школу не пошла.

Юноша пожал плечами. Уже то хорошо, что друг не счел его сумасшедшим. Жители Ручейного к эвенкийским верованиям привыкли, здесь никому не требовалось объяснять, что сэвэны, например, это духи-духи-помощникишаманов, имеющие облик животных с человеческим лицом. Обычно на поясе шамана висела целая связка подобных резных фигурок, да и во многих русских домах подобная фигурка где-нибудь в углу пылилась. Так что если кто из жителей поселка утверждал, что ему встретилась лиса с человеческим лицом, особого удивления такое известие не вызывало. Сказать, что во всё это верили, было нельзя, но — не удивлялись, относились спокойно.

К тому же шаманы нет-нет, да и излечивали безнадежных больных или проясняли судьбу пропавшего в тайге человека. Пусть не всегда, пусть порой вопиюще ошибались — но немногие удачные случаи перевешивали в глазах поселковых все неудачи. Так что — не смеялись. Но до конца и не верили. И Костя, друг, отнесся спокойно, как к преходящей ерунде. Нельзя сказать, что Харламов успокоился. Однако книгу с мифами отложил и попытался втянуться в школьную жизнь.

Получалось плохо. Если математические формулы оставались сами собой, несмотря на то, что в преподавателя временами явно воплощался здешний мусун, и он покрывался либо медвежьей шерстью, либо крупной скользкой чешуей, то гуманитарные предметы вообще сегодня не давались. В мыслях юноши, обычно логичных и последовательных, непрошенными гостями бродили духи давно умерших шаманов и пытались с ним беседовать. Кое-кого из них он даже видел, как будто расплывчатое полупрозрачное облако колыхалось перед глазами. Вскоре от всего этого собственная голова начала напоминать юноше огромную чугунную болванку, совершенно неподъемную и готовую долго гудеть от малейшего прикосновения.

Отец в школьном коридоре кинул на него быстрый взгляд, но не подошел. С трудом отсидев до конца, Ермолай с облегчением вышел на улицу. У ворот его ждала дочь шамана. То, что она ждала именно его, он понял сразу.

— Пойдем на берег, — он безропотно повиновался, почувствовав облегчение от того, что хотя бы Ольга Аникутина выглядела обычным человеком, без всяких шаманских штучек.

На открытом берегу, где снег уже сошел, они присели на трухлявое бревно. Быстрая вода уже кое-где промыла лед, хотя на других участках ещё сверкал почти зимней белизной снег. Ольга сунула ему в руку небольшую фигурку змея с выпученными глазами.

— Дябдар может помочь, если ты его попросишь со всей душой. Есть у тебя какая-то ненужная мелочь, которую, однако, просто выбросить жалко?

Юноша пошарил по карманам и выложил на ладонь несколько монеток, перочинный нож, флэшку, календарик… Дочь шамана негромко сказала:

— Лучше нож.

— Что нож?

— Если хочешь, чтобы Дябдар помог, подари ему свой нож. Подойди к полынье, погладь амулет пальцами и попроси у великого змея помощи. Чтобы ты стал каким же, как раньше. Потом брось нож в воду.

Ермолай удивленно посмотрел на девушку, которая, судя по всему, говорила совершенно серьезно.

— И это поможет?

— Дябдар может помочь, если ты обратишься к нему всей душой.

Конечно, предложи ему это кто другой, он бы только посмеялся — даже несмотря на то, что сам мог видеть Дябдара, стоило лишь пристальнее всмотреться в землю под ногами. Подойдя к берегу, Харламов пробормотал свою просьбу, поглядывая на простенькую деревянную фигурку. Затем бросил нож в воду и вернулся к дочери шамана.

Сидя рядом с ней, он пытался уловить какие-то изменения в себе. Голова всё так же болело, в горле пересохло и першило, настроение… А вот настроение несколько улучшилось. Исчез страх. То ли великий змей, один из сотворителей мира, над ним сжалился, то ли присутствие Ольги повлияло.

— Всё, — сообщила девушка, — Дябдар принял жертву. Дальше можешь жить спокойно, Ермолай.

— Тебе легко говорить "спокойно", — возразил юноша, — а я такого страху натерпелся… Уже начал думать, что с ума схожу. Представить невозможно, чего я за это время увидел.

— Я знаю, что ты видел, — спокойно возразила дочь шамана. — Вчера в лесу твой мусун пробудился и слился с моим. Так что видели и чувствовали мы одно и то же. Мне пришлось всё утро потратить, чтобы исправить положение. Но окончательное действие должен был сделать ты. Хорошо, что у тебя сразу получилось…

Ермолай вновь не знал, что сказать. Выходит, девушка жила среди таких видений постоянно? Это какую же силу воли надо иметь, чтобы не свихнуться?

— Ты что, видишь духов всё время?

— Обычно — только когда мне самой это нужно. Но ты своей силой управлять не мог, и меня тоже заставил присутствовать в их мире. Кстати, такой четкости восприятия мира духов я никогда не достигала.

Конечно, юноша, забыв про свои страдания, пустился в расспросы. Но дочь шамана многое видела иначе, не так, как он.

— Мы воспринимаем мир духов не зрением, пойми, хотя наши образы и носят зрительный характер. И ты, и я знаем, что видим воплощение мусуна дома, но для тебя это старик с длинной белой бородой, а для меня — женщина в лисьей шапке и теплом халате. А кто-то другой вообще никого на этом месте не видит.