Вторая Пуническая война - [116]
Дальше начались дела удивительные. Левин получил известия о том, что карфагенское правительство собирает крупные силы для вторжения на Сицилию, а армия Гасдрубала готовится к переходу из Испании в Италию. Трудно сказать, насколько правдива была эта информация, но в Риме она вызвала страшную тревогу. Было решено, что в связи с осложнившейся обстановкой консул не будет ждать выборов, а назначит для их проведения диктатора. Сам же отправится на Сицилию и будет готовить провинцию к отражению карфагенского вторжения. Задумано было неплохо, но всё опять пошло не так, как планировали сенаторы.
Проблема была в том, что Марк Валерий видел диктатором своего товарища по оружию, командующего сицилийским флотом Марка Валерия Мессалу. А сенат и граждане Рима поддерживали кандидатуру Квинта Фульвия Флакка. Левин говорил о том, что уедет на Сицилию и там назначит диктатором Мессалу, а «отцы отечества» настаивали на том, что назначение Флакка должно произойти в Риме. Но консул неимоверно озадачил сенаторов, поскольку в ночь перед народным собранием, которое должно было провозгласить диктатора, сел на корабль и уплыл в Сицилию. Дело закончилось тем, что сенаторы написали письмо Марцеллу, в котором просили его назначить диктатора. Полководец с удивлением прочитал это послание, где говорилось, что «его сотоварищ изменил», и быстро отправил сенаторам ответ, назначая диктатором Флакка. По результатам выборов консулами на 209 г. до н. э. стали Квинт Фабий Максим Кунктатор в пятый раз и всё тот же Квинт Фульвий Флакк в четвертый. Оба консула не получили заморских провинций и остались в Италии. Кунктатор должен был действовать под Тарентом, а Флакку предписывалось вести операции против карфагенян в Бруттии и Лукании. Марцелл получил на год власть проконсула, 500 фунтов золота и легионы, которыми в данный момент и командовал.
План предстоящей кампании составлял Фабий Максим. Встретившись в Капуе с Флакком, Кунктатор заявил, что самой приоритетной задачей является возвращение Тарента под власть Рима. Поэтому он поведет легионы на этот город и возьмет его в осаду, а Флакк и Марцелл должны любой ценой сковать армию Ганнибала, навязывать карфагенской армии позиционную войну, лишить свободы маневра и не допускать к Таренту. «Когда этот город отнимут у врага, ему, отовсюду теснимому, нигде не будет пристанища; не на кого будет положиться, незачем будет задерживаться в Италии» (Liv. XXVII, 12), – глубокомысленно изрек Кунктатор. Затем он написал письмо Марцеллу, где изложил на бумаге всё то, о чем говорил Флакку.
Получив послание консула, Марк Клавдий приободрился. Он всегда предпочитал открытые сражения осаде городов, а поскольку Тарентом будет заниматься сам Фабий, то проконсулу выпадал шанс в очередной раз скрестить меч с Ганнибалом. Марцелл пребывал в твердой уверенности, «что из всех римских военачальников он единственный достойный противник Ганнибалу» (Liv. XXVII, 12), и нисколько не боялся грядущего столкновения. У Марка Клавдия началось головокружение от успехов, что и было засвидетельствовано Валерием Максимом: «Вдохновленный славой полководца, впервые заставившего Ганнибала отступить из-под стен Нолы и захватившего Сиракузы, он изо всех сил старался либо разгромить карфагенское войско в Италии, либо изгнать его из Италии» (I, 69). Марк Клавдий полагал, что сделать это будет не так уж и сложно.
Беда была в том, что уверенность римского полководца в своих силах незаметно переросла в самоуверенность, а на войне это всегда очень опасно. Особенно когда твоим противником был Ганнибал.
10. Сражение при Канузии
Зима закончилась. В начале весны Марцелл отправил отряды на заготовку провианта и корма для лошадей, а затем выступил к Канузию. Некогда в этом городе отсиживался Варрон после поражения при Каннах, а теперь в его окрестностях расположилась армия Ганнибала. Карфагенский полководец вел переговоры с местными властями о заключении союза с Карфагеном, но, узнав о приближении легионов Марцелла, решил отступить от города. Как сообщает Тит Ливий, Ганнибал хотел устроить римлянам засаду, но, поскольку местность была открытая, был вынужден отступить в леса. Не исключено, что он уже не рассчитывал, как раньше, на превосходство своих всадников над римской конницей, и гибель в Салапии пяти сотен нумидийцев действительно оказалась серьезной потерей. И если раньше Ганнибал предпочитал сражаться на открытой местности, используя большие массы кавалерии, то теперь ему приходилось менять тактику. По большому счету, это было заслугой Марцелла.
Помня наставления Кунктатора, проконсул не собирался оставлять Ганнибала в покое. Мертвой хваткой вцепившись в карфагенскую армию, он шел следом за ней, выжидая, когда можно будет навязать противнику большое сражение. Марцелл был похож на хищника, выслеживающего жертву и выбиравшего удобный момент для нападения. Когда карфагеняне останавливались на отдых и разбивали лагерь, то же самое делали и римляне. Затем Марк Клавдий выводил из лагеря легионы, строил их в боевые порядки и вызывал на битву противника. Ганнибал избегал полномасштабной битвы и предпочитал делать ставку на мобильные войска, регулярно посылая их в атаку на римские позиции. Нумидийские всадники, критские лучники и балеарские пращники вели бой с дальней дистанции, нанося существенный урон противнику.
