Вторая попытка - [4]

Здесь в Витебске Антон продолжал привычный образ жизни, выматывал все нервы родителям. Правда, теперь — на расстоянии.

Вот и сейчас, казалось, Антон не слышит, что у отца утром операция, он говорил только о себе, что ему плохо, скучно, подружка Нинка куда то ушла… Вадим, не стесняясь в выражениях, отматерил его, пообещал вылечить «влупелином» при первой возможности и отключил телефон.

Около восьми вечера молоденькая санитарка увела Вадима в комнату с надписью «клизменная», уложила его на кушетку и побрила ему волосы на лобке. Вадим на всякий случай предложил оказать ей такую же услугу, но девица никак не среагировала и ушла, громко цокая босоножками. « У неё, наверное, волосы там отрастать не успевают, — слишком много желающих, помоложе меня», — решил Вадим.

Утром его заставили раздеться догола, сдать все вещи на хранение, положили на каталку и быстро повезли по коридорам, подняли на лифте на несколько этажей выше и вкатили в операционную.

Потом с полчаса Вадим лежал на холодном столе и слушал разговоры готовящихся к операции сестёр. Он много узнал интересного об их низкой зарплате, о детских капризах и сволочах — мужиках и ни слова о самой операции. Пока Вадим гадал, кто из хирургов будет его оперировать, сестра, находившаяся ближе других, не прерывая рассказа о любимой кошке, сделала ему укол в вену. Через некоторое время она же поднесла к его лицу какой-то предмет и сказала: « Вдохните».

Вадим машинально вдохнул и …отключился.

Глава 4

Как ни напрягал Вадим память, но операционная — это было последнее, что он помнил. Он знал, что операция длится не более получаса, наркоз рассчитан на сорок минут, и он должен очнуться в реанимации. Но, — оказался в какой то зековской камере, да ещё и в чужом теле.

Вадим так много читал о случаях реинкарнации, что вполне допускал возможность переселения души из одного тела в другое. Но там во всех случаях душа умершего переселялась в тело новорожденного. А здесь… Если допустить, что он умер во время этой в общем то пустяковой операции, то почему его душа переселилась в тело взрослого человека. Произошёл сбой в какой то мистической божественной программе? И куда делась душа из этого тела?

Вадим мысленно позвал про себя: « Эй, Валера, ты где?» — Надеясь, что в мозгу отзовётся чужой голос, но ничего не услышал. Может, душа Валеры переселилась в его тело? Вот будет номер, когда очухается после операции. Поди, притихнет. осмотрится, и будет жить вместо Вадима на его пенсию, заработанную нелёгким трудом. На свободе то по любому лучше, чем в тюрьме. Тем более работать не надо, — пенсия приличная. Квартира, машина есть, заботливая жена накормит вовремя и постирает. Живи да радуйся.

Прикинуться потерявшим память… А ведь для него самого это, пожалуй, лучший вариант. Хотя бы на первое время? Интересно, кто этот человек в теле которого он находится? Вадим приподнял над одеялом обе руки, сжал кулаки. Ничего себе кувалды! Провёл ладонями по груди, пошевелил плечами, напряг и расслабил мышцы. Ощущалось молодое здоровое налитое силой тело с крепкой мускулатурой. Впервые за последние годы нигде ничего не болело, не ныло, не покалывало, не пощипывало! Даже зубы, проверенные языком, по всей вероятности, были все целы! Хоть что то положительное в этой ситуации.

На нижних нарах кто-то закашлялся, ругнулся вполголоса и заскрипев досками, спустился на пол. Послышались шаркающие шаги, потом что то брякнуло и зажурчало.

«Кто-то на парашу пошёл, поссать, — догадался Вадим. — Интересно, а какое место во внутрикамерной иерархии занимает этот Валера, в тело которого я вселился?» Насколько Вадим разбирался в этом вопросе, на верхнем ярусе в камере располагались те, кто поавторитетнее, на нижнем — мужики попроще, под нарами, понятно, — «петухи», если такие вообще есть в камере. А может тут вся «хата» петушиная?

От этой мысли Вадима передёрнуло. Хотя с такой богатырской фигурой, как у Валеры, в петухи попасть маловероятно. За редкими исключениями… Дальше. С краю у стены обычно располагались главные люди в камере. Это мог быть бригадир, если здесь действует принцип бригада — камера, как было когда-то в ИТК — 22 позже объединённой с ИТК — 14, где Вадим проработал до пенсии. Или это мог быть криминальный авторитет камерного или более крупного масштаба. Рядом обычно располагались ближайшие друзья. Таким образом, подвёл итог своим размышлениям, Валера тут в камере на главных ролях, — если не самый крутой, то где-то рядом.

— Открытая зона, выходим строиться на завтрак! — Продребезжал динамик на стене.

«До чего же всё знакомо», — подумалось Вадиму.

Между тем сонная камера начинала оживать. То один, то другой сокамерник зевая и почёсываясь, выбирались из под одеял и направлялись к перегородке у противоположной стены, где по всей видимости находилась «параша». Рядом с перегородкой на стене висел рукомойник, но к нему из всех подошёл только один худощавый зек. Он долго мыл руки, тщательно намыливая их куском хозяйственного мыла, лежавшего рядом на полочке.

— Чё, Шплинт, опять всю ночь Дуньку Кулакову гонял? Грехи отмываешь? — Съехидничал чей то негромкий голос с нижнего яруса нар.