Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6) - [43]

30 мая де Голль прибыл в Алжир, и начались резкие и трудные переговоры с целью создания Единого временного комитета для руководства делами «Сражающейся Франции». Споры концентрировались вокруг трех главных вопросов: возложения на Жиро верховной гражданской и военной власти; официального утверждения суверенитета «Сражающейся Франции», к чему стремился де Голль и что нарушило бы букву соглашения, заключенного Дарланом с генералом Марком Кларком в ноябре 1942 года, и вопроса о бывших правителях Виши, которые занимали видные посты в Северной Африке, в частности о Ногесе[33] , Пейрутоне[34] и Буассоне[35] . Последний был объектом особых нападок. Де Голль не мог простить ему события 1940 года в Дакаре[36] . Трения в Алжире возрастали по мере того, как затягивались эти резкие переговоры. Однако днем 3 июня было достигнуто соглашение и был создан Французский комитет национального освобождения, в который вошли Жиро и де Голль, генералы Катру[37] и Жорж[38] и некоторые члены деголлевского комитета в Лондоне, который был распущен, когда де Голль выехал в Северную Африку. Бывшие правители Виши не вошли в состав нового органа, который теперь должен был стать центральным временным административным органом «Сражающейся Франции» и ее империи до конца войны.

Читатель припомнит, что во время этих переговоров о судьбе Франции я был в Северной Африке с генералом Маршаллом и совещался там с генералом Эйзенхауэром, а перед своим отъездом я пригласил членов нового комитета на завтрак. Возвратившись в Лондон, я получил телеграмму от президента Рузвельта, в которой он выражал беспокойство. «Я хочу подать Вам мысль, — писал он 5 июня, — что Северная Африка в конечном счете находится под англо-американским военным управлением и что поэтому Эйзенхауэра можно использовать в наших с Вами интересах. Невеста, видимо, забывает, что война еще идет. Мы получаем сведения только о невесте. Что случилось с англо-американской информационной службой? Желаю скорейшего избавления от нашей общей неприятности».

В ответ на эту телеграмму я сообщил президенту о своем впечатлении от поездки в Алжир:

Бывший военный моряк — президенту Рузвельту 6 июня 1943 года

"1. Мы пригласили весь французский комитет на завтрак в пятницу (4 июня), и все, казалось, были настроены в высшей степени дружественно. Генерал Жорж, которого я вытащил из Франции месяц назад и который является моим личным другом, служит великой поддержкой Жиро. Если де Голль будет несговорчивым и неразумным, он окажется в меньшинстве, имея два голоса против пяти, а может быть, и вообще будет изолирован. Таким образом, комитет — это орган, несущий коллективную ответственность, с которым, по-моему, мы можем спокойно работать.

Я считаю, что создание этого комитета кладет конец моей официальной связи с де Голлем, которая была установлена в результате обмена письмами с ним в 1940 году и на основании некоторых других документов более позднего времени, и я предлагаю, насколько это необходимо, передать эти взаимоотношения, как финансовые, так и всякие прочие, комитету в целом. Хотя я считаю, что комитету можно спокойно доверить вооружение и материалы, все же, мне кажется, мы должны посмотреть, как они будут вести свои дела и какой позиции будут придерживаться сами лично, прежде чем решить, в какой степени мы можем признать их как представителей Франции. Макмиллан[39] и Мэрфи[40] работают в тесном согласии и будут полностью информировать Эйзенхауэра, который обладает верховной и окончательной властью. 

Я буду решительно возражать против отставки Буассона с его поста".

Но споры не прекратились. Де Голль не желал соглашаться с назначением Жиро верховным командующим французскими вооруженными силами. Жиро стремился не допускать влияния «свободных французов» на французскую армию в Северной Африке. Эта позиция де Голля в вопросе о военном командовании усугубляла недовольство американцев де Голлем и недоверие к нему.

Президент Рузвельт — премьер-министру 17 июня 1943 года

"Привожу изложение телеграммы, которую я послал сегодня генералу Эйзенхауэру:

«Позиция правительства заключается в том, что во время нашей военной оккупации Северной Африки мы не потерпим контроля над французской армией со стороны какого бы то ни было органа, который не подчиняется руководству верховного командующего союзников. Мы должны иметь кого-то, кому мы целиком и полностью доверяем. Мы ни при каких обстоятельствах не будем продолжать вооружение армии, не будучи вполне уверены в ее готовности участвовать в наших военных операциях. Кроме того, мы не заинтересованы в создании какого бы то ни было правительства или комитета, который так или иначе собирается дать понять, что до тех пор, пока французский народ не изберет себе правительства, Францией будет управлять он. Когда мы прибудем во Францию, союзники будут иметь план создания гражданского правительства, вполне соответствующий французскому суверенитету. И наконец, должно быть абсолютно ясно, что мы осуществляем военную оккупацию в Северной и Западной Африке и что поэтому без вашего полного согласия не может быть принято никакое самостоятельное решение по вопросам гражданского управления».