Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2) - [214]
Поэтому я предложил этим двум высокопоставленным министрам переменить посты. Я предложил Герберту Моррисону отнюдь не ложе из роз. Он попросил несколько часов на размышление, но вскоре вернулся и заявил, что он с гордостью примется за эту работу. Я высоко оценил его мужественное решение. Еще при Чемберлене при кабинете уже был создан комитет гражданской обороны. Этот комитет собирался каждое утро, чтобы обсудить положение. Чтобы подчеркнуть, что новый министр внутренних дел облечен всей государственной властью, я собирал также каждую неделю, обычно по пятницам, заседания представителей всех заинтересованных ведомств. Вопросы, которые обсуждались на этих заседаниях, часто бывали мало приятными.
Вскоре после перестановки министров изменение в тактике противника оказало влияние на нашу общую политику. До сих пор вражеские самолеты ограничивались сбрасыванием почти исключительно фугасных бомб крупного калибра. Но с наступлением полнолуния, 15 октября, около 480 германских самолетов сбросили 386 тонн бомб большой взрывной силы и, кроме того, 70 тысяч зажигательных бомб. Это был самый ожесточенный налет за весь месяц.
До сих пор мы убеждали лондонцев прятаться в убежища, и прилагались все усилия к тому, чтобы их улучшить. Но теперь команду «в подвалы» следовало заменить командой «на крыши». Проведение такой политики выпало на долю нового министра внутренних дел. Быстро была организована система наблюдения и пожарная охрана гигантских размеров, охватывавшая весь город (помимо мер, принятых в провинциальных городах). Сначала наблюдатели вербовались из числа добровольцев, но потребность в них была так велика и так распространено было мнение, что каждый мужчина должен участвовать в этих дежурствах, что служба наблюдателей вскоре стала обязательной. Эта форма службы оказала укрепляющее и ободряющее влияние на все классы. Женщины настаивали на том, чтобы и им разрешили принимать участие. Была разработана широкая система обучения наблюдателей обращению с различного рода зажигательными бомбами, которые применялись против нас. Многие научились этому, и тысячи пожаров были ликвидированы до того, как они разгорались. Те, кто каждую ночь под огнем, без всякой защиты, если не считать металлических касок, дежурил на крышах, вскоре привыкли к своим обязанностям.
В тот момент Моррисон решил создать из 1400 местных пожарных команд единую государственную пожарную службу и придать ей большой контингент пожарных из гражданского населения, обученных и работающих в свободное от работы время. Сначала пожарные, как и дежурные на крышах, набирались по принципу добровольности, но затем, как и в случае с дежурными на крышах, по общему согласию их стали привлекать в порядке мобилизации.
Создание государственной пожарной службы обеспечило нам большую подвижность, стандартизацию обучения и пожарного оборудования. Были введены официально признанные звания. Другие отряды гражданской обороны создали районные колонны, готовые по первому предупреждению отправиться куда угодно. Вместо довоенного названия «служба противовоздушной обороны» было введено название «служба гражданской обороны». Многим участникам этой службы была выдана хорошая форма, и эти люди стали чувствовать себя принадлежащими к четвертому роду войск государства. Женская добровольная служба также играла неоценимую роль.
Я был рад тому, что если уж на наши города совершаются налеты, то главное бремя ложится на Лондон. Лондон походил на какое-то огромное доисторическое животное, способное переносить страшные раны, изувеченное и кровоточащее и все же сохраняющее способность жить и двигаться.
Андерсеновские убежища были широко распространены в рабочих районах, застроенных двухэтажными домами, и принимались все меры к тому, чтобы они были пригодны для жилья и не пропускали влаги в сырую погоду. Позже было создано моррисоновское убежище, которое представляло собой не что иное, как тяжелый кухонный стол, сделанный из стали, со стенками из прочной проволоки, способный выдержать развалины небольшого дома и тем самым создававший какую-то степень безопасности. Многие были обязаны жизнью этим убежищам. А во всем остальном «Лондон мог выдержать». Он выдержал все, что на него обрушилось, и мог выдержать еще больше. В самом деле, в то время мы не видели другого конца, кроме разрушения всей столицы. И все же, как я указывал тогда членам палаты общин, в отношении разрушения больших городов действует закон уменьшающегося ущерба.
Скоро многие бомбы стали падать только на уже разрушенные дома и лишь подбрасывали на воздух старые развалины. На обширных пространствах уже нечего было жечь и разрушать, и все же люди устраивали себе там жилища и продолжали работать с необыкновенной изобретательностью и упорством. В это время любой человек был бы горд носить имя лондонца. Вся страна восхищалась Лондоном, и все другие большие города готовились встретить свою судьбу, если им придется это сделать, и не ударить лицом в грязь. И в самом деле, многие как будто завидовали лондонцам и приезжали в город, чтобы провести там одну или две ночи, разделить бремя, своими глазами посмотреть на все это. Нам пришлось прекратить такую практику из административных соображений.
