Вторая эра машин. Работа, прогресс и процветание в эпоху новейших технологий - [89]
Мы поддерживаем превращение системы EITC в полноценную систему отрицательного подоходного налога путем ее расширения и придания ей универсального характера. Мы также считаем, что работа в рамках EITC должна строиться более простым и понятным образом. В настоящее время примерно 20 процентов налогоплательщиков, имеющих право ей пользоваться, не участвуют в системе, поскольку либо не знают о ее существовании, либо боятся ее сложности.[405]
В сущности, EITC – это субсидия на труд: вам выплачиваются деньги плюс к вашему доходу. Это практическое воплощение одной из самых древних экономических рекомендаций: обложите налогом то, чего вам нужно меньше, и субсидируйте то, чего вы хотите видеть больше. К примеру, мы вводим высокие налоги на сигареты и неэкономичные автомобили, но субсидируем строительство электростанций на солнечных батареях.[406] Смысл тут, конечно, в том, что налоги позволят нам сократить нежелательную активность (курение или загрязнение атмосферы), сделав ее более затратной, одновременно поддерживая деятельность, которая окажет обратный эффект. Мы согласны с нашим коллегой по МТИ Томом Кокэном, полагающим, что безработица представляет собой «рыночный провал» или отрицательный внешний побочный эффект. Это означает, что преимущества роста занятости – снижение уровня преступности, рост инвестиций и укрепление связей в городских сообществах – распространяются на всех членов общества, а не только на конкретных работодателя и работника. Если безработица создает негативные побочные эффекты, то логично вознаграждать занятость, а не облагать ее налогом.
Последовать этой рекомендации на практике не всегда возможно. Правительство США облагает труд налогом не потому, что не хочет, чтобы люди работали, а потому что ему нужно каким-то образом собирать деньги в бюджет, а подоходный налог и налог на рабочую силу исторически оказались наиболее удобными инструментами. Подоходный налог впервые ввели во время Гражданской войны, а с 1913 года он был окончательно установлен после принятия Шестнадцатой поправки к Конституции США.[407] К 2010 году налог на рабочую силу и подоходный налог обеспечивали более 80 % всех налоговых поступлений в федеральный бюджет. В свою очередь, налог на рабочую силу (labor tax) разделяется на две части. Во-первых, это налог на заработную плату (payroll tax); во-вторых, это налог, который сам работодатель платит с каждого своего наемного работника (per-employee tax). Налог на заработную плату, из которого финансируются программы медицинского и социального страхования (а также пособия по безработице), в 1950-х годах составлял лишь около 10 % всех налоговых сборов федерального правительства, а теперь эта доля равна 40 % – то есть примерно равна сборам подоходного налога.[408]
Конечно, смысл подоходного налога не в том, чтобы лишить работника стимулов к работе, однако он может иметь именно такой эффект. Сходные проблемы порождают и налоги на зарплату, которые к тому же устроены таким образом, что они наиболее чувствительны для людей с низким и средним доходом.[409] Налог, который компании приходится платить с каждого сотрудника, может побудить ее не брать в штат местных работников, а привлечь удаленную рабочую силу (краудсорсинг) или использовать фрилансеров (то есть частичную занятость). По мере того как цифровые технологии овладевают все новыми человеческими умениями и способностями, у компании появляется еще одна опция: использовать «цифровых сотрудников» вместо людей. Чем дороже становится человеческий труд, тем с большей готовностью работодатели будут переходить к автоматизации производства. А поскольку налоги на зарплату приводят как раз к удорожанию человеческого труда, они ускоряют этот переход. Аналогичный эффект имеют и другие обязательства работодателя, такие как обязательное медицинское страхование работников, – эти обязательства воспринимаются работодателем как налог на человеческий труд и, при прочих равных условиях, приводят к сокращению доли последнего.[410]
Мы говорим обо всем этом не потому, что нам не нравится система социального или медицинского страхования. Напротив, мы хотим, чтобы она работала и дальше. Но мы должны отметить, что эти и другие популярные программы финансируются, полностью или частично, из налогов на труд. В те времена, когда для работника-человека не было иной альтернативы, это казалось вполне уместным, но времена изменились. Чем лучше машины умеют заменять людей, тем более негативный эффект на работу человека будут оказывать налоги и других обязательные платежи.
Поэтому, в дополнение к субсидированию труда через негативный налог на доходы, мы также поддерживаем отмену налогов на труд и снижение бремени налогов и обязательных платежей для работодателей. Как и во многих других случаях, где экономика пересекается с политикой, говорить об этом просто, а сделать – намного сложнее. Как еще финансировать дорогостоящие, популярные и важные программы типа социального и медицинского страхования, как не с помощью налогов на труд? Кто же должен покрывать расходы на обязательное медицинское страхование, если не работодатели?
