Всякой тяжести имя - крест - [12]

Сама идея Североатлантического альянса умерла в тот день, когда американцы решили, что им дешевле и проще использовать механизм временных международных коалиций, чем подолгу выкручивать руки своим европейским союзникам, убеждая в необходимости бомбардировок Югославии, Афганистана или Ирака. Теперь НАТО просят не беспокоиться. Американцы, возможно, и снизойдут выслушать сирых собратьев своих, исключая, разумеется, генерала Джексона, но решение примут такое, какое примут. Генерал Кларк, быть может, в сотый и последний раз вспомнит за столом старую натовскую шутку про генсека: «Сэр, у вашей жены ноги холодные». И генсек Робертсон в сотый и последний раз виновато разведет руками: «Знаю, мне уже докладывали...»

Наиболее полезными для себя американцы сочли не союзников по НАТО, а те страны, чья сиюминутная раболепная помощь, не отягощенная противоречиями, будет содействовать в свержении того или иного режима. Возникнет другая цель - создадут новую коалицию. И не она будет определять общую задачу, как это свойственно любому союзу, а сумма интересов США определяет состав и продолжительность существования очередной коалиции. Главное, что ни один из президентов США последних десятилетий не выступал против войны как таковой. И ни один из них не дает себе труда задуматься, что причина кризиса НАТО заключается не в неправильности американской модели, хотя и это верно, а в истекшем сроке действия этой модели.

Джексон утомлял слушателей. Ну, допустим, загуляла беспечная роза ветров, наступил кризис, так что ж теперь и виски нельзя выпить без причитаний по уходящим временам? Жизнь ведь не заканчивается с распадом альянса, не так ли, генерал? Джексон на какое-то мгновение умолкал. Однако в состоянии молчания очень скоро начинал ощущать себя безнадежно тупым. «Князю тьмы» в стае трудно, а без стаи нельзя. Без стаи в 60 тысяч живых организмов, помеченных малиновым цветом принадлежности к силам быстрого реагирования, он никто и ничто. Его жизнь всеми корнями была связана с НАТО. Он не боялся смерти. Его не пугали преходящие кризисы. Но он не мог смириться с мыслью, что дело его жизни умрет раньше, чем он сам. НАТО - его место. И его время. Но это нельзя назвать личной драмой командующего, это вообще не драма, а только ее предчувствие.

- Как вы не понимаете, что распад альянса положит конец послевоенному устройству мира!.. - яростно напирал Джексон на сослуживцев. - Пентагон не оставляет нам даже прежнего выбора между кнутом и пряником. Свободны! Делайте, что хотите - расширяйтесь на Восток или сокращайтесь на Запад, только не вздумайте за нашей спиной создавать европейскую армию. Если все-таки решитесь, обучите ее единственному искусству - быстро и организованно сдаваться... Так, друзья мои, обстоит дело. Мы заигрались в собственную нужность, упустили момент, когда все можно было поправить, избавившись от порочной зависимости, а теперь от безысходности выстраиваем ложную пирамиду для безмозглых абитуриентов Восточной Европы, и делаем это лишь для того, чтобы обобрать их и закрыть лавочку...

С Джексоном не пытались спорить, считая, что командующий слегка сдвинулся на великих русских романах. Никто из сослуживцев не читал этих романов, но мысль уже давно обсудили, без возражений приняли и других объяснений не искали: сдвинулся. Зато виски у него превосходное.

- У меня был друг, русский генерал- десантник, - говорил Джексон, - так он считал, что нам следовало славить «холодную войну», слагать в ее честь оды и совместными усилиями создавать мощную философскую базу вечного противостояния. Десять лет назад я бы ему руки не подал за такие суждения, а сейчас понимаю, что он был прав. История мира вновь разменяла свою великую сущность на хронику феодальных войн, межэтнических и расовых конфликтов, религиозных распрей и глобального международного терроризма как способа самоутверждения биологическим порядком. Согласитесь, в эпоху «холодной войны» тоже существовали маньяки, в убийстве находившие приятность, но никогда эти явления не играли такой зловещей роли, как в наше время. Почему-то сегодня в Европе, не говоря уже про Америку, возобладало презрительное отношение ко всему правильному, к прописным истинам и общим местам. Это не значит, что с ними обязательно спорят, не значит даже, что с ними всякий раз не соглашаются по сути.

Но, заслышав их, скучают. Это чисто эмоциональное состояние скуки как расхожая реакция на все заведомо правильное очень показательно. Я бы сказал, что разумность как следствие наличия разума утратила авторитет в обществе. Это именно то, что называется деградацией.

- Генерал, - возражали ему, - вы спорите с нашей военной доктриной и оборонными концепциями, но они существуют и действуют помимо ваших философских размышлений. К чему эти мудрствования, если мы обязаны подчиняться приказам?

- Все наши военные доктрины и оборонные концепции можно свести к одному парадоксальному призыву, и они, кажется, уже сошлись в этом неизреченном лозунге наших дней: «Давайте бесстрашно: заведем самих себя в тупик, честно создадим себе невыносимые условия существования - и откровенно признаем, что выхода нет и не может быть». Коллизия разрешится с нами или без нас, но разрешится она катастрофически, потому что НАТО страдает суицидальным синдромом.