Всячина - [27]

— Ха! — громко и радостно закричали от ворот. — Смотрите, люди! Мой первенец — герой! Он живого гоблина словил!

— Папка, — сразу заулыбался Ун. — И не ругается совсем…

— Ах, какой у меня сын! — пел, приплясывая, его отец. — Он пошел в меня — настоящий охотник. У него глухарь — ах, какой глухарь! Мы сварим суп и накормим всех! И он пошел в деда — великого охотника. У него гоблин — ах, какой гоблин! Живой! Кто может сравниться с моим сыном? Кто еще привел в поселок живого гоблина?

Ун остановился. Какой гоблин? Это — Ерс! Ерс — друг и союзник. А с гоблинами мы воюем. Гоблины страшные и кровожадные.

— Веди его сюда, — смеялись люди, собираясь у ворот. — Сейчас мы вместе посмотрим, что там у него внутри. На свету посмотрим, не ночью.

— На счет три, — сказал Ун тихо.

— Понял, — так же тихо ответил Ерс, уже снявший с плеча лук.

— Раз, два… три!

Они кинулись в кусты, как испуганные зайцы.

Вжик, вжик — пролетели над головой камни и тупо ударились в ствол высокой сосны.

…

Теперь уже Ерс нес глухаря, а Ун смотрел, чтобы за ними никто не гнался. Он своих хорошо знал. Они упорные — настоящие лесные охотники. Поэтому сначала мальчишки бежали в самую гущу леса, а потом резко свернули, чуть не навстречу погоне, а потом еще раз свернули — и прямо к реке.

Река тут была широкая, но мелкая. Шагов двадцать в ширину, не меньше. По пояс в воде, непрерывно вращая пращу над головой — это больной-то рукой!

В общем, к деревне луговых вышли уже совсем дохлые. Ну, почти. Такие — еле-еле передвигающие ноги.

— Иде-е-ет! — кричала какая-то малявка с вышки у таких же ворот. — Веде-е-ет!

— Ай, молодца, — приплясывал в воротах отец Ерса. — Ай, какой охотник растет! Лучший охотник в племени будет! Ночью в чужом лесу глухаря взял! Ах, какой суп будет! И еще — гоблин! Живой гоблин! Зачем тащить голову, когда он сам ее несет? Ну, кто сравнится с моим сыном? Кто хоть раз приводил в деревню живого гоблина?

— Ха-а! — весело кричали соседи. — Веди его скорее сюда, Ерс! Мы посмотрим, какой он изнутри днем!

— На счет три, — прошептал Ерс.

…

Их догнали почти на самой опушке леса. Луговые догнали. Охотники бежали неторопливой мерной рысцой, которой даже оленя можно загнать до смерти. А тут — два пацана. Да еще и не спавшие ночью. Так что до опушки им на самом деле было еще бежать и бежать, а охотники с луками и копьями — вот они, уже почти в спину дышат.

Да и бежать-то уже было некуда. По опушке леса споро разворачивались охотники лесовиков. Зажужжали пращи, готовясь выпустить рой крепких гладких камней.

— Гоблины! — закричали с одной стороны.

— Гоблины! — подхватили с другой.

Ерс и Ун стояли спиной к спине, не отворачиваясь от неминуемой смерти. Все знают с малых лет — гоблины никогда не щадили людей.

Ун стоял с ножом и щурился на недосягаемую опушку леса. Он не мог кидать камни — рука не позволяла. Но он мог прикрыть спину друга. Даже от страшных гоблинов, вышедших из леса.

Ерс стоял с маленьким детским луком в руках. Спину его держал новый друг. А спереди от луговой деревни набегали гоблины.

Самые настоящие страшные злобные кровожадные гоблины.

Гражданская война

В лесу летом хорошо. Птички поют. Воздух свежий. От костра тянет запахом гречневой каши с тушенкой.

— А вот интересно, — сказал он, аккуратно вставляя патроны в неудобный старый дисковый магазин. — Если вот тараканов, предположим…

— Что?

— Ну, вот если тараканов разделить и одну половину регулярно посыпать дустом, а другую, наоборот, подкармливать — они тогда начнут друг друга грызть?

— Думаю, нет, — я даже заулыбался, представив такой способ борьбы с тараканами.

— Значит, мы точно не тараканы, — он удовлетворенно кивнул давно немытой головой и с щелчком примкнул магазин к старому «ручнику» ДП.

Илья у нас был недавно. Большой, сильный, молодой. Ему все было в радость: и марш-бросок на несколько километров, и внезапный бой, и сама эта неторопливая подготовка к бою, и завтрак с ужином, где ему давали за размеры дополнительную порцию.

Вот за рост свой и силу, которой сам как будто стыдился немного, ему сразу дали не автомат и не винтовку, а ручной пулемет. Из старых запасов, со складов. А меня поставили к нему вторым номером. А заодно — дядькой-воспитателем. Так и сказал тогда замполит:

— Ты, Семеныч, у нас тут самый старший по возрасту. Да еще и из учителей. Вот тебе, считай, новый ученик. Постарайся, чтобы парень выжил в первых боях. Поучи его, значит.

Я старался, как мог. Парень — выжил.

Я учил его, как менять позицию. Как эту позицию выбирать, долго и тщательно рассматривая все подступы. Как заранее готовить еще две-три лежки, чтобы можно было в момент — кувырком, на четвереньках, ползком добраться туда и, пристроив пулемет, снова поддержать своих.

С ручным пулеметом позади отряда хорошо. Он тебе и пулеметную точку подавит на расстоянии, и прикроет отступающих бойцов, если что. Плохо только, что магазин у него малой вместимости. На хороший бой никак не тянет. Приходится постоянно таскать в сумках пять-шесть снаряженных круглых неудобных железяк — тяжелое это дело.

В свободную минуту у нас с ним, бывало, начинались всякие умные разговоры. Илья впитывал любую информацию, как губка. Вот только с терминами… Да и вообще — с каким-то фундаментом в образовании было у него совсем никак, похоже.