Вся жизнь конспирация. История семьи нелегалов - [62]

— Странные вещи происходят внутри этого кризиса, пока еще трудно объяснимые.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, во-первых, американские разведывательные самолеты со специальными датчиками летают на малой высоте над кубинскими площадками для запуска ракет и не могут обнаружить ядерные боеголовки, о которых американцы столько наговорили союзникам. Ведь о чем кричат западные газеты: «Ракеты с ядерными боеголовками в 90 милях от Флориды! Советская ядерная угроза в подбрюшье Америки!» Дело катится к военному конфликту, а директор ЦРУ Джон Маккоун не отказывается провести медовый месяц в Европе и сейчас находится в Англии. Был здесь, но о боеголовках ни слова. Какой мощности заряд? Разделяющиеся или нет? Какова зона поражения? Нет, на уме одни только приемы, коктейли, светская жизнь. Специальный помощник президента США по вопросам разоружения, что побывал у нас проездом из ФРГ, тоже обошел молчанием тему ядерных боеголовок. Когда все вместе сложишь, получается, что нет никаких ядерных боеголовок на Кубе. Может быть, кто-то блефует? — заключил он осторожно.

Действительно, я обратил внимание: в англоязычной прессе высказывались сомнения в правдивости сообщений, что на Кубе размещены советские ядерные ракеты, ведь сам Советский Союз публично не признает этого. Может быть, шум насчет ракет — это происки ЦРУ, старый трюк, чтобы оправдать американское вторжение на Кубу?

Газета «Гардиан» отмечала, что, если Хрущев на самом деле доставил на остров ядерные ракеты, «он сделал это главным образом, чтобы продемонстрировать США и миру подобную опасность американских баз, близких к границам Советского Союза». «Экономист» выступал против «силой навязанного Кубе контроля над поставками советского оружия».

В другом выпуске «Гардиан» указывала, что если США прибегнут к блокаде, то они «в конце концов», возможно, поймут, что сделали мало хорошего и своей политике, и своим друзьям, и своим собственным интересам».

А газета «Трибюн» резко писала: «Вполне может быть так, что Кеннеди рискует взорвать этот мир к черту, только чтобы обеспечить победу демократам на президентских выборах». Находились западные пацифисты, которые поднимали голос против блокады Кубы и направляли сочувственные письма в адрес Хрущева.

Все это так, но реальность оставалась таковой, что каждый день приближал мир, возможно, к последнему военному противостоянию. Позиции сторон предельно обозначились: либо — либо. Никто из лидеров двух великих держав, казалось, не собирался разыграть, как говорят шахматисты, гамбит, пожертвовав малым ради сохранения большого, в данном случае мирного будущего. Риторика с обеих сторон была воинственна. «Никто не может предсказать с точностью, какой ход примут эти события или какой ценой и какими жертвами они обернутся… Наша цель заключается не в победе мощи, а в защите прав — не мир за счет пожертвования свободой, а в отстаивании и мира, и свободы здесь, в этом полушарии и, мы надеемся, повсюду в мире…», — обратился к согражданам Джон Кеннеди. «Те миллитаристы, — вторил ему Н.С. Хрущев, — бахвалятся, что располагают подводными лодками с ракетами «поларис» на борту и другими «сюрпризами», как они их называют, направленными против Советского Союза, сделают благое дело, если вспомнят, что мы тоже живем не в глиняных хижинах…» Нет, здесь политики не блефовали, слишком высоки были ставки.

Заранее предвижу вопросы молодых читателей, как я относился к самой идее Хрущева развернуть боевые наступательные ракеты на Кубе, вдали от наших берегов, не отдавал ли я себе отчет в ее, как бы сейчас некоторые сказали, «сумасбродности» и опасности для дела мира. Задним умом, конечно, все мы сильны. С позиций сегодняшнего дня этот кризис выглядит, конечно, иначе. Но тогда дело виделось совсем не так. Во-первых, международная атмосфера была наэлектризована психологическими акциями «холодной войны» и угрозами мирового пожара, о чем мы рассказали в предыдущих главах. Во-вторых, наша страна находилась в плотном кольце военных баз НАТО, откуда исходила реальная военная угроза. В-третьих, мировое общественное мнение с симпатией относилось к Кубе, отстоявшей свою свободу, в том числе во время агрессии США в заливе Кочинос. В то время акция Хрущева понималась нами в контексте того времени как вынужденная мера, направленная и на защиту кубинского народа, и, конечно, на уравновешивание угрозы, исходящей от опоясывающих нашу страну военных баз НАТО.

С другой стороны, разведка всегда выполняет более скромную функцию, вопреки укоренившемуся представлению у широкой публики. Она является необходимым условием для проведения эффективной политики или стратегии, однако никогда не сможет заменить собой политику и стратегию, политическую мудрость и военную мощь. Задача разведки — снабжать политическое руководство добываемой информацией, а саму политику или решения по ней принимают государственные лидеры. Когда выдающийся советский разведчик Рихард Зорге сообщил в мае 1941 года точную дату нападения Германии на СССР, информацией не воспользовались. Ему не поверили. А через пять-шесть месяцев он радировал, что Япония не вступит в войну против СССР. И это не вызвало сомнений. История знает немало случаев, когда политическое руководство придает разведке важное значение и, наоборот, бывают моменты, когда ее держат в черном теле…