Вся твоя ложь - [21]

Зора смотрит на меня с минуту, потом тихо вздыхает:

– Я думаю, ты могла бы поставить его на место. Тебе следовало дать ему отпор. Но в то же время… Наверное, это было действительно ужасно – не знать, где находится твой ребенок…

Я вздрагиваю, вспоминая, как я сломя голову бежала из школы, когда поняла, что Робин пропала. Как я снова и снова набирала оба их телефонных номера. Какие жуткие картины рисовало мое воображение при мысли о том, что могло с ней случиться.

– Все было задумано и спланировано таким образом, чтобы мы оказались здесь. И вот еще что: он весь тот вечер рассказывал Робин о предстоящем переезде в Великобританию как о замечательном приключении, которое непременно случится, причем очень и очень скоро. Он ей внушил, что уже все решено и что мы оба этому рады. Поэтому когда она вернулась, то мысль о переезде уже прочно засела в ее сознании. И она с этим смирилась. Что мне оставалось делать? Я же не могла сказать ей, какой на самом деле ублюдок ее отец. Вот это все и стало для меня последней каплей. Я терпела его целую вечность. Но больше не могу. Нет уже никаких сил на это. Для него у меня больше нет ничего.

Зора продолжает задумчиво на меня смотреть:

– Но в этом ведь абсолютно нет никакого смысла. Почему он так себя повел?

– Я понятия не имею, Зора. Серьезно. Не имею ни малейшего представления. Он изменился так сильно, ты не можешь себе даже представить. Теперь это абсолютно другой человек, не тот, за которого я когда-то выходила замуж.

Я стою прямо напротив Зоры и смотрю ей в глаза, но она отводит взгляд.

– Ты тоже не смотришь на меня, – удивляюсь я, ожидая ее реакции.

Но Зора по-прежнему избегает встречаться со мной глазами.

Атмосфера между нами незримо накаляется. Она вздыхает, откидываясь на спинку дивана. Я отворачиваюсь от нее и принимаюсь откупоривать вторую бутылку вина. Обратно я поворачиваюсь только тогда, когда мне удается полностью взять себя в руки и выражение моего лица снова под контролем. Я наполняю доверху ее бокал из новой бутылки и наконец присаживаюсь рядом.

– Ладно, – говорит Зора. – Давай лучше сменим тему. Кажется, у меня для тебя есть работа.

Все мое раздражение и неприязнь тут же исчезают.

– В самом деле?

– Да… Скоро будет суд – дело о сексуальном домогательстве в школе в центральном районе Лондона. Учитель-мужчина обвиняется в домогательствах к своей ученице. Он – сын судьи, и они платят хорошие деньги. Дело ведет королевский юрисконсульт Барбара Карлайл. Помнишь ее?

– Да, помню. Я даже встретилась с ней на днях, когда заходила насчет работы в свою бывшую контору, – говорю я. – Хоть я и стояла, не поднимая головы, но она меня узнала.

– А, понятно. Нам там по этому делу выдали целую кучу новых улик, которые нужно перепроверить. Само по себе дело достаточно простое, но кто-то должен во всем этом как следует покопаться. И это будет явно не Барбара. Я уже было собиралась договориться с кем-нибудь в офисе, чтобы кто-то взялся изучать материалы дела, но она согласилась, что было бы полезно нанять младшего адвоката, так что…

Моя готовность стукнуть Зору моментом переменилась на желание ее крепко обнять, что я тут же и сделала, случайно разлив вино из ее бокала себе на блузку.

– Когда мне начинать? – тут же интересуюсь я.

Зора смеется:

– Я так понимаю, что ты согласна?

– Да. Конечно же согласна, – говорю я с воодушевлением. – Я с удовольствием возьмусь за это. Вопрос только в том, в каком суде будет слушание дела. Я пока еще не пристроила Робин в группу продленного дня после школы.

– Слушай, вы только что переехали в другую страну, – говорит Зора. – Сделай хоть небольшую передышку, успеешь еще все устроить. Суд будет проходить здесь же, во Внутреннем Лондоне. Здание суда находится прямо на Северной линии метро недалеко от станции Элефант-энд-Касл. Не волнуйся, все будет в порядке. Я точно не знаю, когда именно ты им понадобишься. Завтра я разошлю все инструкции по этому делу, а потом Барбара уже сама свяжется с тобой, когда посчитает нужным. Хотя, думаю, это произойдет довольно скоро. Там слишком много материала для изучения.

– Я у тебя в долгу, – говорю я. – Вот теперь действительно в большом долгу. Мне не терпится поскорее вернуться в зал суда. Я так соскучилась по работе.

– Да, тебе явно пора вернуться. Знаешь, это просто ужас какой-то, что все вы, женщины-адвокаты, сразу же бросаете работу, как только у вас появляются дети.

– Ну, ничего удивительного в этом нет. С детьми никак не получится нормально работать, – резонно заявляю я. – Когда появляется ребенок, уже нельзя вот так все бросить и по первому зову запросто поехать на пару недель за тридевять земель, чтобы там участвовать, скажем, в процессе по делу о перестрелке в Ноттингеме. Разве я смогла бы так сделать? Эндрю бы навряд ли бросил свою работу, чтобы сидеть дома с ребенком.

– Да, наверное, ты права, он бы не бросил, – соглашается Зора. – Как бы то ни было, я рада, что ты опять вернулась к юридической практике. Я с нетерпением жду возможности снова поработать с тобой.

– Да, я тоже, – отвечаю я, и снова ее обнимаю, на этот раз уже не проливая вино.