Вся твоя ложь - [17]

И переливаются золотом здесь не только стены. Прежде чем я успела присоединиться к остальным гостям, передо мной появляется официантка с подносом канапе. Разрезанные пополам перепелиные яйца покрыты слоем красной икры и украшены золотыми листьями. Все вместе это выглядит восхитительно. Я беру два канапе и запихиваю оба себе в рот, после чего замечаю, что поднос с едой практически не тронут. Скорее всего, я единственная на этой вечеринке, кто вообще притронулся к закусками. Я размышляю об этом с нарастающим ужасом и стараюсь побыстрее проглотить доказательства своей жадности. Но делаю это чересчур поспешно и неосторожно. Кусок яйца застревает у меня в горле, я задыхаюсь от кашля, мое лицо краснеет, глаза слезятся.

Я впадаю в панику – от застрявшего в горле канапе я не могу дышать. Кашляя и брызгая слюной во все стороны, я наклоняюсь, пытаясь как-то протолкнуть этот чертов кусок. Будь оно все проклято! Как такое могло случиться?! В этот момент я получаю резкий сильный удар по спине между лопаток, и яйцо вылетает у меня изо рта прямо на пол. Я выпрямляюсь и пытаюсь отдышаться, вытирая слезы. Щеки пылают от стыда.

– Дамы, дамы, минутку внимания, – елейным голосом произносит Джулия, появляясь рядом со мной. – Позвольте представить вам нашу новую маму. – Как будто и не было только что этого инцидента с яйцом, хотя официантка все еще на коленях вытирает испачканный пол. – Это Сэди Спенс, мать Робин, которая недавно начала учиться в нашей школе.

Я пытаюсь собраться и выглядеть прилично, но я все еще не полностью оправилась от шока, поскольку всего пару минут назад чуть было не задохнулась. Глаза продолжают слезиться, из носа текут сопли. Теперь, когда я прокашлялась и выпрямилась, никто не предлагает мне салфетку или какую-нибудь помощь. Я даже не знаю, кто именно стукнул меня по спине.

Вокруг меня собираются трое женщин, они стоят и вежливо улыбаются. Я чувствую, как жар постепенно спадает с щек. Вытираю глаза, слишком поздно вспоминая о туши, которую теперь я, должно быть, размазала по всему лицу.

– Мы приложим все усилия, чтобы ты и твоя дочь чувствовали себя в нашей школе, как дома, – говорит Джулия. Ее слова звучат доброжелательно, но меня отчего-то пробирает холодок. Потом она добавляет, поворачиваясь: – Сейчас я тебя со всеми познакомлю.

Остальное происходит как в тумане. Джулия водит меня от одной группы женщин к другой, представляя всех гостей настолько быстро, что они начинают сливаться в моем восприятии в одно лицо. Все одеты очень нарядно. Я понимаю, что ошиблась с выбором одежды на вечер. В глубине души появляется все более нарастающее чувство неловкости.

До недавнего времени мой наряд казался мне одновременно шикарным и в меру сдержанным, но теперь на фоне остальных дам в шелках и парче, грациозно шелестящих по залу, он выглядит дешевым и небрежным. Недавний приступ кашля изрядно растрепал мою прическу, и когда я провожу рукой по волосам, чтобы откинуть назад выбившиеся пряди, я чувствую пальцами, какие они ужасно жирные и грязные.

В зале большая акустика, и так как все вокруг разговаривают одновременно, то практически невозможно расслышать ни имен самих женщин, которые представляются мне, ни имен их дочерей, одноклассниц Робин. В какой-то момент кто-то предлагает мне шампанское, и я с чувством облегчения беру бокал и потихоньку потягиваю его содержимое. Но легкое опьянение, которое я начинаю ощущать, никак не способствует тому, чтобы я запомнила чьи-нибудь имена и разобралась, кто есть кто. Я ставлю бокал на поднос проходящего мимо официанта и вместо шампанского беру стакан воды.

Само собой разумеется, что никто много не пьет. К закускам также почти не прикасаются. Каждая из присутствующих здесь дам стройна и сдержанна, съедает только половинку канапе, а затем элегантно оставляет остальное на краю тарелки или незаметно заворачивает в салфетку. Стоя небольшими группами, женщины с тоской в глазах смотрят на еду, которую постоянно им подносят и предлагают. Потом одна из дам отказывается от угощения и остальные тут же следуют ее примеру. Несмотря на то что я умираю с голоду, я не смею больше рисковать и пытаться съесть что-то еще. Последняя, с кем меня знакомят, женщина по имени Джессика.

– Это те, кто занял… хм… свободное место? – спрашивает она у Джулии, не узнавая меня.

– Я бы не… – начинает отвечать Джулия, но в этот момент раздается грохот.

Я подпрыгиваю от неожиданности, когда меня внезапно обливают какой-то жидкостью. Какая-то женщина рядом со мной уронила свой бокал.

– Простите, я такая неловкая, – извиняется она, безуспешно пытаясь промокнуть салфеткой мой влажный рукав.

Джулия уходит, чтобы, возможно, найти кого-то, кто бы мог здесь все прибрать. Джессика переключает свое внимание на меня.

– Немного странно начинать новую школу в шестом классе, – говорит она. – Должно быть, твоя дочь чувствует себя очень некомфортно. К тому же вряд ли она подготовлена надлежащим образом.

Я хлопаю глазами, ошеломленная прямотой такого высказывания.

– В общем-то, это не входило изначально в наши планы. Но так получилось, что у нас не было другого выбора. И потом, к чему она должна быть подготовлена надлежащим образом? – недоумеваю я.