Вся Стальная Крыса. Том 1 - [17]

Машинка мягко заурчала, и на мой стол выехали листки бумаги. Да уж: фонтан из цветных жетончиков прямо на первой полосе. Репортаж я прочел с большим удовольствием, а потом перевернул страницу и увидел свой рисунок. Ну разумеется, они обнаружили его, едва только открыли сейф. А изображен там был шахматный слон, а под ним строчка шахматной записи: «Ладья — Конь 4 х Слон».

Что означало: ладья идет на клетку конь 4 и жрет там Слона.

Едва я прочел все это, как приятный жар сменился ледяным ознобом. А не переборщил ли я? А ну как полиция расшифрует запись и устроит мне засаду?

— Нет! — заорал я совершенно искренне. — Полиция обленилась, низкий уровень преступности выбил их из колеи. Они поломают головы и плюнут. А если и не плюнут, то разберутся слишком поздно. Вот Слон — другое дело. Он этот орешек раскусит. И поймет, что письмецо адресовано ему. И, надеюсь, начнет действовать.

Я попивал пиво, а на душе было тревожно. Эта головоломка стоила мне долгих часов мучительных раздумий. На мысль о шахматных справочниках меня навело то, что Слон использовал в качестве визитки условное обозначение шахматного слона. Ясно, что он или она — почему-то считалось, что преступник мужчина, хотя этому не было никаких подтверждений, — увлекается шахматами. Хотя бы слегка. А раз так, он, наверное, знает, что есть две системы нотации, записи ходов. По одной из них, самой древней, которой я и воспользовался, клетки вертикальных рядов называются по имени фигуры, стоящей на них внизу. Так, клетка, на которой стоит белый король, называется Король 1. Король 2 — это следующая клетка по вертикали. Если все это вам кажется сложным, то играть и не садитесь — все остальное там еще круче. Есть и другая форма записи, там каждая из 64 клеток просто нумеруется. Так, Король 4 может иметь номер 21, 8, 22 или 45.

Совсем путаница? Надеюсь. Надеюсь, что полиция не додумается, что это шифр, и не примется над ним мудрить. А то вполне может расколоть меня. Дело в том, что эта коротенькая строчка содержит в себе дату моего следующего дела: я должен буду «взять слона», то есть — я оставлю визитку Слона. Иначе, приму на себя смелость называться Слоном. И как бы возьму его себе в соучастники.

Дальнейшее я представлял себе вполне конкретно. Полиция загадку не разгадает и бросит. А Слон, отсиживающийся в своих тайных хоромах, смекнет, что к чему. И рассвирепеет. А как же — будет совершено преступление, в котором обвинят его. Украдены деньги, а ему ничего не перепало! Надеюсь, он задумается над задачкой, поймет намек и разберется в деталях.

А что детали? Конь, на нашем блатном жаргоне, это ночь. Конь 4 — что такое? Четвертая ночь чего? Фестиваля современной музыки в Пирли Гейтс. В свою очередь, эта четвертая ночь — сорок пятый день в году, а у нас этот день называется, и это общеизвестно, четвертой ночью, именно с нее начинается четвертый месяц лунного года. Все это должно дать понять Слону, что преступление намечено именно на четвертую ночь фестиваля. И, понятно, что из-за денег. Я скрестил пальцы, чтобы не сглазить. Надеюсь, Слон заинтересуется мной, но не настолько, чтобы предупредить полицию.

Хотелось бы верить, что я рассчитал все правильно. У Слона есть еще целая неделя, чтобы во всем разобраться и прибыть на фестиваль.

Это означает, что у меня тоже — неделя. Неделя, чтобы измотаться и отдохнуть, недосыпать и отоспаться. С наслаждением составлять планы и конструировать аппаратуру, которая позволит вывернуть карманы почтенной публики.

В назначенную ночь лил дождь, и это было мне на руку. Я поднял воротник своего черного плаща, нахлобучил на лоб черную шляпу и сунул под мышку черный футляр от какого-то музыкального инструмента. Видимо, духового. Потому что один конец футляра расширялся. Видимо, в том конце помещался раструб трумпона или пиксафона. Общественный транспорт доставил меня прямехонько к служебному входу в театр. Люблю я служебные входы — привык всюду быть своим. Путь от остановки до дверей я проделал вместе с толпой одетых во все черное музыкантов, волочивших свои инструменты. Пропуск у меня был в порядке и наготове, но дежурный просто махнул рукой и пустил нас всех внутрь. Вряд ли я так уж выделялся чем-либо среди двухсот тридцати оркестрантов. Нынче тут имела место премьера очередного сногсшибательного образчика так называемой музыки под названием «Столкновение галактик». Сей опус был создан для оркестра, состоящего из двухсот одного духового инструмента и двадцати девяти ударных. Сочинил сие некто Мои-Вуфтер, вряд ли сторонник сладкого мелодизма. Этот вечер я выбрал исключительно из-за премьеры: уже одно чтение партитуры вызывало головную боль. Артистических уборных на всех музыкантов, конечно же, не хватило, и они слонялись по коридорам, испуская жуткие звуки, разогреваясь перед выходом. Никто, понятно, не видел, что я улизнул, пробрался по задней лестнице и спрятался в подсобке. Обслуживающий персонал давно разошелся, и никто меня тут не потревожит — ну, не считая музыки. На всякий пожарный я закрыл дверь изнутри. Заслышав начало концерта, открыл свой экземпляр партитуры «Столкновения».