Вся проза в одном томе - [48]

— Да ладно тебе, Ларка. Я знаю, что это ты.

Он решил говорить с ней предельно прямо.

— Что — я? — не поняла Лариса.

— Я читал твоё письмо.

Лариса посмотрела на него, как на идиота.

— Какое письмо, Демьянов? Это что, новый способ подкатить к девушке?

— Брось, Ларка. Посмотри мне в глаза и скажи это.

— Что сказать, Андрей?

— Что ты любишь меня.

Тут Ларка разразилась гомерическим хохотом. Её слышал, наверное, весь институт. Студенты оглядывались на другом конце коридора. Андрей смотрел на неё в недоумении, не зная, как это понимать. Она еле успокоилась и сказала:

— Демьянов, у тебя совсем крыша поехала? Оглянись вокруг: как люди на тебя смотрят, что они думают о тебе! Весь институт уже трещит о том, как ты взломал почту своего отца. Как ты лазил ночью в медицинский и разглядывал наши карты. Тебе не стыдно? Хочешь понять, кто письмо написал? Так это не ко мне, извини. Ничем не могу тебе помочь. И держался бы ты от меня подальше!

Тут из аудитории вышла Люся, и они вместе ушли. Люся кокетливо улыбнулась ему на прощанье, но он этого не видел. Слова Ларисы будто огрели его по голове.

Неужели все уже знают? Неужели я стал посмешищем всего института? Позором своего отца? Но как же это могло случиться?.. Впрочем, понятно. Витёк проболтался — он один знал про медицинский. А Леське я упомянул про письмо. Связать всё воедино — не так уж трудно. Но как же теперь смотреть людям в глаза? Как оправдаться перед отцом? (А он наверняка уже знает!) И кто же та самая, если и Ларка — не она? И что же она теперь обо мне думает, если уже знает, что я читал письмо? Покажется ли она теперь? Выдаст ли себя? Признается ли когда-нибудь? Или я навеки её потерял, а заодно с ней — и чьё бы то ни было уважение?

9 Денис Игоревич

Андрей крался в собственную квартиру, словно вор. Он боялся смотреть отцу в глаза. Он хотел насколько возможно оттянуть момент встречи с ним. Андрей осторожно поворачивал ключ в замке. Едва слышно разделся, постоянно оглядываясь в сторону отцовского кабинета. На цыпочках прошмыгнул в свою комнату. Он сейчас хотел одного — запереться наедине со своим дневником и привести в порядок мысли. Закрыв дверь комнаты на ключ, он залез в потайной ящик, где лежал дневник.

Но что же это? Дневника не оказалось на месте! Андрей точно помнил, как положил его туда вчера вечером. Где же он может быть? Кроме Андрея, лишь один человек мог быть здесь и взять его. Но зачем ему это нужно?

Всё так же тихо крадучись, словно вор, Андрей зашёл в кабинет отца. Дениса Игоревича не было на месте. Дневник лежал на его столе в раскрытом виде. Но для чего отец взял и прочёл его? Какое он имел на это право?

Профессор вышел из кухни с чашкой горячего чая. Он так испугался, увидев Андрея, что только чудом не опрокинул чашку и не расплескал чай.

— Я не слышал, как ты вошёл, — сказал он.

— Почему ты взял мой дневник? — спросил Андрей.

В глазах его было больше растерянности, чем возмущения.

— А почему ты взломал мой почтовый ящик? — задал отец не менее справедливый вопрос.

— Я для тебя что — тоже материал для исследования?

— Почему бы и нет?

Отец поставил чашку на стол и сел в кресло.

— С тех пор как ты прочёл то письмо — с тобой происходят довольно интересные вещи. Интересные для меня как для исследователя. Но и как для отца, ибо с этими процессами в твоей психике для меня связаны как большие надежды, так и большие опасения.

— Я разве подопытный кролик?

— А я разве зоолог? Сотни студентов открывали мне свои души. Чем ты лучше или хуже них? Я хочу помочь тебе.

— Все они становились материалом по доброй воле.

— Пойми, Андрей: в тебе происходит что-то очень хорошее. И это перестало бы происходить, если бы я тебе сразу всё рассказал. Тогда всё это не имело бы смысла.

— Что же хорошего со мной, по-твоему, происходит?

— Ты поймёшь это позже и спасибо мне скажешь. Ты меняешься. В лучшую сторону. В тебе просыпается способность любить и понимать кого-то, кроме себя самого.

Денис Игоревич взял чашку и стал пить чай.

— Так это ты написал письмо? — спросил Андрей.

Профессор обалдел настолько, что чуть было не подавился.

— Ты что, до сих пор не понял, кто его написал?

Денис Игоревич поставил чашку на стол, поднялся с кресла и встал рядом с сыном, который был на голову выше него.

— Пораскинь мозгами, Андрей! — сказал он, слегка постучав кулаком по его лбу. — Все знают, как плохо я владею компьютером. Все знают, как хорошо им владеешь ты. И главное — все знают, что ты за человек. Все были уверены, что ты взломаешь мою почту и станешь читать эти письма. Это было до очевидности предсказуемо. И она этим воспользовалась. Я сразу понял, что письмо это написано не для меня, а для тебя! И я лишь решил поддержать её, ибо вполне разделяю её цели. Она хочет, чтобы ты наконец стал нормальным человеком. И я хочу абсолютно того же. Поэтому я ничего тебе не сказал, а лишь наблюдал за тем, что будет происходить с тобой. Надеясь, что у тебя в мозгах наконец-то хоть что-то сдвинется.

— Но кто же она?

Отец замотал головой, тяжело вздохнул и развёл руками, глядя на сына, как на полного идиота.

— Боже мой, Андрей! Неужели ты настолько слеп и глуп?