Вся правда обо мне - [20]

Помню случай, когда было стыдно до тошноты, а живот скручивало в узел.

Из-за недопонимания и плохо просчитанных рисков я и мой соучредитель Натаниэль оказались на мели в середине первой пробы 30-дневной «программы, дающей толчок жизни» под названием The Bold Academy. Проще говоря, задолжали 30 тысяч долларов. Наше намерение сводить людей, чтобы поднять их жизнь и работу на новый уровень, мгновенно омрачилось суровой реальностью, в которой мы не знали, как выплатить зарплаты 12 членам нашей команды. Перед моим внутренним взором проигрывался худший сценарий.

За кулисами мы с Натаниэлем спорили, пытаясь услышать друг друга и найти решение. К тому же пока голова пухла от сложностей управления финансами, во мне нарастали тайные романтические чувства к Натаниэлю. Несколько месяцев назад, боясь оказаться в уязвимом положении, я не решилась признаться в своей влюбленности, а разделила с ним бизнес. В довершение всего пыталась убедить себя, что в действительности ничего к нему не испытываю, ложась в постель кое с кем другим. Теперь этот новый ухажер был в нашем проекте помощником и частью команды.

Все начало рушиться, когда в моей квартире в Боулдере мы встретились с нашей командой, чтобы сообщить дурные вести. Едва я собралась говорить, как перед глазами поплыл туман и стало трудно глотать – это голос Тревоги внутри закатил скандал: «Ты отстой! Ты неудачница и всех подвела. Что-то с тобой не так. Какой позор!»

Как только я смогла дышать, попыталась все объяснить.

«У нас закончились деньги… Мы делаем все возможное, чтобы найти решение… Нам очень жаль», – вот и все, что я могла из себя выдавить. Накал стыда был так велик, что, продолжая держать лицо перед командой, я ощущала, как сердце разбивается вдребезги. Не знала, что сказать, как превратить сумятицу чувств в связную речь, которая создала бы дух товарищества. Не знала, как объяснить ситуацию, не теряя в их глазах силы, которую, по моему мнению, должна демонстрировать, будучи руководителем.

Я не пошла им навстречу, а отвернулась. Мне было слишком стыдно, чтобы услышать и принять их разочарование и недоверие. Их возмущение и негодование лишь усиливали чувство, будто «со мной что-то не так».

И поэтому, вместо того чтобы извиниться и признать свои ошибки, я спряталась. Заняла позицию жертвы. Перевела стрелки и обвинила других. Я пыталась оправдать свои сомнительные решения, говоря, что «это стартап и члены команды должны быть благодарны за этот опыт». Нет бы признать, как я ранила этих людей, – согласиться с правдой, которая вызывала еще больше стыда и боли; вместо этого я решила обойти эмоциональную составляющую. Сосредоточилась на «логических» действиях: двигаться вперед, и чем быстрее, тем лучше. Уклоняясь таким образом от ответственности, испортила значимые отношения. Посеяла хаос и смятение в наших рядах. Некая семейственность, которая была нашей сильной стороной с самого начала, рухнула, воспламенилась и разлетелась, словно пепел.

Я была сломлена.

Злая ирония: весь смысл этой работы состоял в том, чтобы прочувствовать и создать атмосферу любви и сопричастности. Но поскольку у меня не было инструментов для управления потоком эмоций и признания собственных ошибок, я отстранилась и привела команду к разобщению.

Я была бы рада сказать, что мне попалась правильная книга в нужное время или что я встретила наставника, который помог пройти этот болезненный период. Или признаться, что нашла в себе смелость выйти на трудный разговор – пусть неприятный и разбивающий сердце. Ничего этого не случилось.

В некотором смысле я сделала кое-что стоящее: взяла потребительский кредит, чтобы выплатить деньги членам команды в течение месяца после окончания программы. Полгода спустя, уже с новой группой, мы запустили новую версию – на этот раз в Сан-Франциско – и получили достаточно дохода, чтобы закрыть кредит в 30 тысяч долларов и окупить весь проект. Мы создали мощную программу, которая серьезно повлияла на чужие жизни. Благодаря ей люди увольнялись с нелюбимой работы. Находили свое призвание. Запускали бизнес. Зарабатывали миллионы долларов. Создавали произведения искусства. Писали книги. Появилось много причин для торжества, но, с другой стороны, я все еще чувствовала травмирующее влияние стыда, не зная, как быть дальше.

Я была вымотана. Опустошена. Потеряла связь с собой. Не видела света в конце туннеля. И сделала единственное, на что была способна в то время: все бросила.

Распустила бизнес, назвав его и себя провалом. Это клеймо тяжким грузом давило мою душу четыре года, пока на глаза не попалась работа психолога Брене Браун[8] – исследование стыда. Я была шокирована – каждое прочитанное слово добавляло в мою жизнь света и легкости.

«Стыд – страх потерять связь с другими. Страх, что идеал, которому не удалось соответствовать, цель, которой не удалось достичь, делают нас недостойными этой связи, – пишет Брене в книге “Великие дерзания”[9]. – Стыд – весьма болезненное чувство или вера в то, что мы неполноценны, а значит, не стоим любви и привязанности».

Ох.

Вера в то, что я могу быть неполноценной и недостойной любви, всегда была частью моей жизни. Для меня возможность вызывать любовь была зависима от моих успехов и неудач, и я олицетворяла свои ошибки, делая их показателем того, что проблема