Вся Нортон. Перекрестки времени - [3]

Блейк отчасти утратил свою уверенность. Как может он объяснить эти странные вспышки предчувствия, которые он испытывает всю жизнь, эти предупреждения о близкой опасности? Как объяснить этому человеку, почему он просидел последний час в темноте, уверенный, что впереди неприятности и что его участие необходимо?

Под действием этого немигающего, требовательного взгляда он проговорил:

— Я просто чувствовал, что что-то не правильно, что я должен открыть дверь.

Карие глаза удерживали его взгляд, они словно впивались ему в череп, проникали в мысли. Блейк почувствовал негодование от этого вторжения. Он оказался способен разорвать странные узы, преодолеть принуждение.

К его удивлению, Киттсон кивнул.

— Я вам верю, Уокер. Я верю в предчувствия. Мне повезло, что ваше… — Он смолк и застыл, сделав жест, призывающий Блейка к неподвижности. Киттсон словно прислушался, но сколько ни напрягал Блейк слух, он ничего не услышал.

Секунду спустя послышался негромкий стук в дверь. Блейк встал. Киттсон по-прежнему напоминал охотника, ожидающего, когда добыча подойдет на нужное расстояние. Он повернул голову к Блейку и, неслышно шевеля губами, но так, что молодой человек понял, произнес:

— Спросите кто.

Блейк подошел к двери, взялся за ручку, но не повернул ее, и спросил:

— Кто там?

— Служба безопасности отеля. — Ответ быстрый и лишь слегка приглушенный преградой. На плечо Блейка легла рука с листочком. Блейк прочел: «Скажите: проверю у дежурного».

— Я только свяжусь с дежурным, — отозвался Блейк. Он прижался к двери. Ни возражения, ни ответа снаружи. Но Блейку показалось, что он услышал негромкие шаги, словно кто-то уходит. Он вернулся к кровати и сел.

Киттсон освободил единственный стул и смотрел на вентиляционную решетку, как будто увидел там что-то интересное.

— Значит, это был не детектив из отеля?

— Нет. И это ставит нас в затруднительное положение. — Киттсон достал портсигар, предложил его содержимое Блейку, потом зажег для обоих зажигалку. — Это была попытка установить, что здесь происходит. К несчастью, это означает, что вы теперь связаны с нами. А это ведет к дальнейшим осложнениям.

Есть очень веские основания, почему мы не хотим привлекать к своим действиям внимание общественности. Нам придется просить вас сотрудничать с нами.

Блейк шевельнулся.

— Я всего лишь случайный свидетель. Я не хочу играть в полицейских и воров. И я даже не спрашиваю, во что оказался впутанным — надеюсь, это указывает на сдержанность с моей стороны. — Киттсон снова слегка улыбнулся, и Блейк продолжал:

— Я просто хочу заниматься своими делами…

Киттсон бросил шляпу на стол, откинул голову и выпустил идеальное кольцо дыма.

— И мы ничего другого не хотели бы. Но боюсь, что уже слишком поздно. Вам следовало подумать об этом, прежде чем открывать дверь. Вами заинтересовались, и это может оказаться…, в лучшем случае…, неприятным. А в худшем… — глаза его сквозь дым блеснули, словно драгоценные камни, и Блейк ощутил странный озноб, почти то же беспокойство, которое и вовлекло его в это приключение. Киттсон на что-то намекает, и сама неопределенность этого намека усиливает впечатление.

— Я вижу, вы начинаете осознавать серьезность положения. Когда вы должны явиться в Хейверс?

— Семестр начинается в следующий понедельник.

— Неделя… Я попрошу вас провести ее с нами. Если нам повезет, дело к тому времени будет закончено, по крайней мере в той части, которая касается вас. В противном случае…

— В противном случае вы обо мне позаботитесь? — спросил Блейк. Но он узнал голос власти. Этот человек привык отдавать приказы, которые выполняются без вопросов. Если он скажет:

«Уведите Блейка Уокерса и убейте его!», он будет устранен с той же легкостью и скоростью, с какой вывели из комнаты нападавшего. Никто еще не выигрывал от того, что бился головой о каменную стену. Лучше следовать приказам…, так он по крайней мере больше узнает.

— Хорошо. Что мне делать?

— Исчезнуть. Немедленно. Много ли у вас личных вещей? Киттсон вскочил и направился к шкафу, прежде чем Блейк понял этот ответ на свой вопрос.

— Одна сумка. — Что-то — возможно, сила личности Киттсона — вовлекло Блейка в действия, которые он не счел бы возможными еще час назад. Он закрыл свой саквояж, достал из бумажника несколько банкнот и положил на стол.

— Я думаю, мы не станем оформлять свой уход. — Это был не вопрос, а утверждение, и Блейк не удивился, когда Киттсон согласно кивнул.

Серый свет за окном стал чуть ярче. Сейчас пять минут восьмого, но в номере потемнело, как вечером, когда агент выключил свет. Блейк надел пальто, взял шляпу и сумку и готов был последовать за Киттсоном в коридор.

Они не повернули к лифту, но направились к пожарной лестнице. Ступени, пять пролетов, тихие и пустые, как и коридор, затем Киттсон остановился перед другой дверью. Снова он как будто прислушался. Вниз уходил еще один пролет, более узкий, не так хорошо освещенный. Через кладовую они прошли к лестнице, ведущей вверх. И вышли на улицу под холодный дождь. Блейк был уверен, что его проводник не только точно знает, куда идти, но и что во время бегства их никто не видел. Его вера в эффективность действий организации агента еще укрепилась, когда из-за поворота показалось такси и остановилось у обочины одновременно с ними. Киттсон открыл дверь, и Блейк подчинился невысказанному приказу. Но, к его удивлению, агент не последовал за ним. Дверца захлопнулась, и такси тут же двинулось.