Вся ночь впереди - [15]

Она открыла крышку шкатулки и заглянула внутрь. Ее обручальное кольцо лежало на том самом месте, куда она его положила, когда уходила из дому. Теперь, правда, в шкатулке лежало еще и обручальное кольцо Остина.

Молли захлопнула шкатулку и тяжело вздохнула.

«Нравится тебе это или нет, – подумала она, – но в этом доме всюду остались следы твоего пребывания».

Она открыла чемодан, покопалась в его содержимом и извлекла несколько фотографий в рамках. На одной из них была запечатлена Эми с Мелиндой на руках. Молли всмотрелась в смеющееся личико внучки и испытала умиление. Ей трудно было скрыть разочарование, когда выяснилось, что Эми, встречая ее в аэропорту, не прихватила с собой Мелинду. Молли ужасно хотелось увидеть внучку и сжать ее в объятиях прямо в здании аэропорта. Если бы мать Криса, к которой отвезли девочку, не жила за сотни миль от городка, Молли сию минуту вскочила бы в машину и помчалась к ней.

Когда Молли улетела во Флориду, она, как это ни странно, более всего скучала по крошке Мелинде. Правда, дочь приезжала однажды с Мелиндой во Флориду навестить ее, а потом время от времени присылала ей видеозаписи, главной героиней которых являлась малышка, но Молли этого было явно недостаточно. Ей хотелось иметь возможность видеть внучку каждый день.

Не желая слишком долго находиться в комнате, которую она делила с Остином, Молли взяла фотографии и отправилась с ними в спальню Эми. Там все еще стояла кровать под балдахином, а стены были оклеены обоями с цветочным орнаментом. Молли присела на постель дочери и решила, что ночевать будет в ее комнате, а в их с Остином спальню не вернется.

Будучи маленькой девочкой, Молли мечтала о кровати с балдахином и собственном пони. По этой причине, когда у нее родилась Эми, она первым делом приобрела для нее кровать с балдахином. Одно время она даже держала для дочери пони, но потом вынуждена была продать животное. Эми как-то проговорилась, что боится крохотного конька, потому что он брыкается и норовит ее укусить. Выяснилось, что девочка ездила на пони только потому, что боялась обидеть мать, которая подарила ей лошадку на день рождения.

Тогда-то Молли окончательно убедилась, что ее собственные мечты и мечты Эми – вовсе не одно и то же.

Поставив фотографии в рамках на тумбочку у кровати, Молли вышла из комнаты дочери и спустилась на первый этаж. Оказавшись в кабинете Остина, она принялась исследовать взглядом помещение, пытаясь определить, чем занимался муж в ее отсутствие. Судя по всему, ничем не занимался – или так, самую малость. Бумаги у него на столе лежали не разобранными и громоздились чуть ли не до потолка. Кабинет вообще имел до крайности заброшенный и запущенный вид.

Выйдя из кабинета, Молли направилась в гараж, где обнаружила черные пластиковые мешки для мусора. Они были наполнены до краев, тщательно завязаны и, как видно, приготовлены к вывозу. Впрочем, Остин так их никуда и не вывез, и они стройными рядами стояли у противоположной от входа стены гаража.

На заднем дворе она заметила новые следы упадка и запустения: двор зарос репейником, прошлогодние листья не были ни сожжены, ни даже собраны в кучи и гнили, где придется…

Что и говорить, зрелище было не из приятных.

Между тем задний двор и расположенный в нем сад были владениями Молли. Работая в саду, она забывала о том, что у них с Остином не все ладно – вернее, все не ладно.

Земля под ногами у Молли, как всегда в начале лета, была мягкой и рыхлой. Хотя Молли и выкопала розы, в саду цвели лилии, и от их аромата у нее слегка кружилась голова.

Молли почувствовала сильнейшее желание сбросить модное платье, облачиться в ковбойку и джинсы и заняться садом. Она знала: стоит ей только поддеть лопатой землю, как ее взгляду предстанут черные, будто антрацит, пласты почвы с таким же чудесным, как у океана, влажным запахом.

Пока она стояла в саду, размышляя над всем этим, из близлежащего парка донеслось призывное воркование виргинской куропатки. Прошла минута, и вторая куропатка ей ответила.

Молли вспомнила, как много лет назад она пыталась подражать крику этой птицы. Это неплохо у нее получилось, и со временем она так навострилась имитировать голос этой прелестной птички, что неизменно добивалась ответа представителей этой породы пернатых – к огромному, надо сказать, удовольствию маленькой Эми.

Молли прошла через сад к свободной от растительности площадке земли размером десять на двенадцать футов. Именно здесь полтора года назад росли столь любимые ею розовые кусты. В качестве первого шага навстречу желанной свободе она выкопала розы и передала их Эми.

Молли продолжала в задумчивости созерцать сад. Может быть, есть смысл засадить свободный участок какими-нибудь цветами? Не розами, конечно, это было бы слишком. Зато однолетние растения – такие, как маргаритки или циннии, – подошли бы для этого как нельзя лучше…

В дальнем конце сада она заметила единственный оставшийся здесь розовый куст, который позабыла в свое время выкопать. Молли подошла поближе, задаваясь вопросом, как этому теплолюбивому растению удалось пережить зиму без тех ухищрений, к которым прибегают для осуществления успешной зимовки роз опытные садовники. Впрочем, зима для этого розового куста не прошла бесследно. Теперь он обладал удивительно толстым, покрытым острыми шипами стеблем, зато бутоны у него – зеленые и маленькие – были явно недоразвиты. Можно сказать, этот куст в качестве производителя прекрасных цветов никуда не годился, зато побил все рекорды в смысле выносливости.