Вся моя жизнь - [190]

Шрифт
Интервал

Я спросила своего друга Эндрю Янга, борца за гражданские права, бывшего посла ООН и священника, как он думает, следует ли мне искать спасения.

– Тебе необязательно, – ответил он. – Ты уже и так спаслась.

Затем он объяснил мне, что слово saved имеет греческое происхождение и прежде подразумевало цельность личности.

Тогда я задала тот же вопрос своей подруге Нэнси Макгирк. Нэнси была женой одного из руководителей компании “Тёрнер Бродкастинг”, и мы не раз уединялись с ней где-нибудь в тихом уголке во время корпоративных мероприятий, чтобы поговорить о религии. Она принадлежала к пресвитерианской церкви и каждую неделю вела занятия, помогая сотням женщин разобраться в Библии.

– Ладно, – сказала Нэнси, – я объясню тебе, что значит спасение для меня. Я как бы перешла на следующую ступень.

Что-что, а переходить на следующую ступень было моим любимым делом, против этого я не могла устоять. Впрочем, я отлично понимала, что Тед меня не поддержит. Перед христианами ему тоже следовало бы извиниться за то, что он назвал христианство религией лузеров. Я пока не была готова бороться с ним.


Мне уже стукнуло пятьдесят девять, и однажды я поучаствовала в загоне бизонов на одном из ранчо Теда в Нью-Мексико. Незабываемые впечатления – тысячи животных вытянулись впереди нескончаемой полосой, которая исчезала за видимой кромкой плоскогорья, потом вновь появлялась вдали, покрывая всю долину и поднимаясь на следующей террасе. Бизоны мчались молча, не мычали, как коровы, слышался лишь мягкий топот, и, если напрячь слух, можно было уловить глухой, ровный гул их дыхания. Я скакала на Джеронимо, своем жеребце черно-белого окраса, и время от времени какой-нибудь бизон, в генетической памяти которого явно отложились образы охотников-индейцев на маленьких пятнистых лошадках, вдруг отрывался от стада и со страшной скоростью несся прямо на меня, а старые ковбои на гнедых лошадях кричали мне со смехом, чтобы я держалась подальше.

Вечером я залезала в чей-нибудь пикап вместе еще с четырьмя или пятью ковбоями, открывала с щелчком банку пива, втискивалась между старыми покрышками, так чтобы за двадцать с чем-то миль по бездорожью до центрального поселка не слишком умотало, приваливалась спиной к тюкам с сеном и, неимоверно счастливая, глядела в небо. Вам знакомо это чувство, что вы находитесь именно там, где хотели бы быть? Я вспоминала, как изображала ковбоя в фильме “Приближается всадник”, как спросила в детстве своего брата: “Кто лучше загонит буйвола, Сью-Салли или я?” И вот я вновь вернулась туда же, где была, но это было не кино и не детские фантазии.

Я вдруг сообразила, что через год мне исполнится шестьдесят. В этот момент меня тряхануло, но не на ухабе – я со всей ясностью осознала, что третий акт вот-вот начнется. О господи! Это вам не шуточки! Как бы мне это устроить? Чтобы понять, как распорядиться своим будущим, я должна разобраться с тем, что представляла собой моя жизнь до сего момента.

В предисловии я написала, что надо знать своего врага. Это одно из моих правил – смотреть прямо на свои страхи и уметь распознавать их. Поэтому в преддверии трудного рубежа – моего шестидесятилетия – я выбрала наиболее подходящий для себя вариант и решила сделать короткий автобиографический фильм, показать разные аспекты моей жизни. У меня было всё необходимое для этого, ведь папа, фанат домашнего кино, обеспечил меня более чем богатым архивом видео и фотографий меня в детстве и младенчестве. Кроме того, у меня сохранились записи интервью, фильмы и газетные вырезки тех лет, когда я уже стала человеком публичным. Я располагала полной подборкой материалов, по которым можно было восстановить забытые фрагменты моего детства. Мне оставалось только расшифровать содержащиеся в них подсказки, идентифицировать картины и набраться смелости для того, чтобы назвать всё своими именами.

Я хотела сделать фильм в основном для себя и Ванессы, но Трою, Лулу, Натали и дочерям Теда Лоре и Дженни это тоже могло бы принести пользу. Если у меня всё получится, мое желание встретить свой третий акт подобным образом – постараться понять, что я сделала в жизни не так, – скорее всего, найдет отклик у моих друзей, особенно у подруг. Потом я решила в ознаменование начала моего третьего акта закатить грандиозную вечеринку и в качестве сюрприза показать гостям свою короткометражку.

Я попросила Ванессу, которая занималась документальным кино и редактированием, помочь мне. Ее совет, при всей его язвительности, подсказал мне одну из главных тем моего будущего фильма. “Почему бы тебе не поймать хамелеона и не пустить его по экрану?” – спросила она. Ох. Это был камешек в мой огород. Я столько раз меняла один образ на другой, что возникал естественный вопрос: кто же она, в конце концов? Есть ли “там – там”, как выразилась Дороти Паркер[88] о калифорнийском городе Окленде? Рассматривая свои фотографии разных лет и сопоставляя их со своими тогдашними мужьями, я не могу отделаться от мысли, что Ванесса права и, возможно, я просто становилась такой, какой хотели меня видеть мои мужчины, – “сексуальной кошечкой”, “общественной деятельницей, оппозиционеркой”, “элегантной леди, супругой крупного бизнесмена”. Ванесса обнажила одну из моих главных проблем: не уподобилась ли я и впрямь хамелеону, и если так, то что заставляло вроде бы сильную женщину последовательно и старательно отказываться от себя самой? Я и вправду растеряла себя саму? Я надеялась, что, изучив свое прошлое, сумею спланировать три грядущих десятилетия так, чтобы под конец жизни, насколько это возможно, мне больше не о чем было жалеть. Такое обещание я дала себе почти двадцать лет назад, наблюдая за тем, как уходил мой отец.


Рекомендуем почитать
Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг.

Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.


Рассказы о Сталине

Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.


Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.