Вся моя жизнь - [151]

Шрифт
Интервал

Я извинилась за то, что не пришла на их встречу с папой, и сказала, что мы ни при каких обстоятельствах не заменим ее, нам важно ее участие (что было правдой), и мы постараемся построить график съемок так, чтобы она успела выздороветь.

– Мисс Хепбёрн, Джеральдин Пейдж – замечательная актриса. Я работала с ней. Но ваш дуэт с моим отцом чрезвычайно украсит наш фильм, и ради этого мы пойдем на любые жертвы.

Когда она начала объяснять, как следует оснастить лодку, чтобы снизить нагрузку на ее плечо, я поняла, что речи об ее уходе больше не будет. Она просто нас проверяла.

Стоило нам уладить вопрос с ее участием, как она вновь меня атаковала:

– Джейн, а сальто назад вы сами будете делать?

Она смотрела на меня, и мне показалось, что в ее глазах блеснул лукавый огонек.

По сценарию прыжок в воду из задней стойки играет важную роль в выяснении отношений моей героини с ее отцом. В юности она не умела так нырять – отец считал, что для этого она слишком толстая. Но теперь она взрослая женщина, недавно вышла замуж, и ей необходимо доказать отцу, что она может исполнить этот трюк. Вот черт! Я вовсе не собиралась кувыркаться сама! Мне уже подыскали дублершу. Я, во-первых, боюсь прыгать задом наперед, а во-вторых, ненавижу холодную воду. Но в ту же секунду, как этот вопрос слетел с уст мисс Хепбёрн, я вспомнила ее безупречный прыжок в “Филадельфийской истории” и мгновенно поняла, какого ответа от меня ждут.

– Конечно, мисс Хепбёрн, я буду прыгать сама. Но я никогда этого не делала, и мне придется потренироваться.

Я скорее провалилась бы сквозь землю, чем выдала бы свой страх.

Первое знакомство закончилось горячими дружескими объятиями. Мисс Хепбёрн объявила, что через десять дней они с Филлис Уилбурн, ее компаньонкой и помощницей, поедут на машине на озеро Скуам выбирать себе дом, и мы договорились встретиться, когда они окажутся на месте.

Когда Филлис проводила нас до двери, мы вышли за красивые чугунные ворота, и, удалившись на безопасное расстояние, так чтобы мисс Хепбёрн не видела меня из окна, я присела на бордюр прямо посреди Сорок девятой улицы. Она меня ошарашила. Всего за час мы эволюционировали от “ненавижу вас” и “не намерена у вас сниматься” до “поеду выбирать себе дом”. Я получила примерное представление о наших будущих непростых отношениях с исполнительницей главной роли в нашем фильме. Мне предстояла нелегкая работа.

– Брюс, увези меня куда-нибудь, мне необходимо выпить.


Я хотела разведать ситуацию с жильем до приезда мисс Хепбёрн, поэтому отправилась на озеро Скуам – огромный, девственно дикий природный водоем с неровными берегами и маленькими островками, хаотически разбросанными по всему озеру, так что за ними не видать противоположного берега.

Брюс с женой уже обосновались в симпатичном домике на дальней стороне озера и подыскали для меня несколько съемных летних домов, чтобы я их осмотрела. В течение трех месяцев, которые нам предстояло здесь провести, со мной должны были жить Ванесса, Трой, Том и наша немецкая овчарка Джеронимо, а кроме того, мы рассчитывали, что оргкомитет Движения за экономическую демократию (CED) в полном составе (10 человек) проведет здесь свои заседания. Мне нужен был большой дом.

Шерли уже знала, где будут жить они с папой. Это был гостевой дом рядом со стоявшим на холме двухэтажным главным кирпичным домом на восемь спален, от которого прямо к озеру спускалась широкая лужайка. Главный дом идеально подходил под мои требования, и к папе близко. К северу от него был еще один лесной домик, далеко не такой большой, но уютный, с красивым эркерным окном, откуда открывался вид на озеро и несколько крошечных хижин – отличное место для мисс Хепбёрн и заботливой Филлис, подумала я.

В назначенный час мы с Брюсом припарковались у ресторана, где была назначена встреча. Через несколько минут подъехал минивэн, из него вышла мисс Хепбёрн и направилась ко мне.

– Вы уже выбрали себе дом, Джейн?

В этот момент мне стало ясно, что о моих планах на расселение надо забыть.

– Я посмотрела несколько домов, мисс Хепбёрн, но сначала выбирайте вы, а я возьму тот, что останется.

– Прекрасно! – с широкой улыбкой ответила она, понимая, что я усвоила урок и еще раз не ошибусь.

Вот так-то! Я была на волосок от смерти. Мисс Хепбёрн с Филлис в маленьком уютном домишке? О чем я думала?! Она выбрала восьмикомнатный особняк.


Позвольте мне коротко описать предысторию нашего проекта. Я несколько лет мечтала о фильме, в котором сыграли бы все Фонда – Генри, Питер и я. Брюс посмотрел спектакль “На Золотом пруду” и сразу решил купить его, поскольку тянуть было нельзя: папа всё чаще ложился в больницу с сердечной недостаточностью, что создавало сложности разного рода, и я понимала, что у нас не так уж много времени на работу. Даже если наши с Питером роли не внушали больших надежд, папа в роли Нормана Тейера мог бы получить “Оскара”, который столько лет ускользал из его рук. Я хотела сделать это для него.

Марк Райделл согласился быть нашим режиссером, а Эрнест Томпсон, молодой автор пьесы, готов был адаптировать ее для киносценария.

Это рассказ о пожилой паре, которая много лет подряд проводит лето на берегу озера в штате Мэн – на Золотом пруду. Норман, старый брюзга (его играл мой отец), разменял девятый десяток; его дочь Челси решила заехать со своим женихом на озеро по дороге в Европу, поздравить отца с днем рождения. С ними приезжает тринадцатилетний сын ее жениха, Билли, и они надеются оставить его на месяц – на время своего путешествия – у стариков. Отношения Челси, риелтора из Калифорнии, с отцом всегда были натянутыми, поэтому она редко навещает родителей, что больно ранит ее отца, хотя она об этом даже не догадывается.


Рекомендуем почитать
Записки о России при Петре Великом, извлеченные из бумаг графа Бассевича

Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.


Размышления о Греции. От прибытия короля до конца 1834 года

«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.


Иван Ильин. Монархия и будущее России

Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.


Граф Савва Владиславич-Рагузинский

Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.