Вся кремлевская рать. Краткая история современной России - [107]

Сноуден вместо Обамы

Большинство чиновников говорили, что, несмотря на запрет на счета и активы за границей, о подготовке к серьезной конфронтации с Западом не может быть и речи. И доказывали свою правоту тем, что полным ходом шла подготовка к большому визиту в Россию Барака Обамы, который был назначен на сентябрь и приурочен к саммиту G20 в Санкт-Петербурге.

Подготовка шла серьезная: этот приезд должен был стать государственным визитом Обамы, сначала с посещением Москвы, переговорами с Путиным, потом они должны были вместе лететь в Петербург и общаться с бизнесом. Либеральная часть правительства возлагала на этот визит огромные надежды и убеждала Путина, что пусть политическое партнерство недостижимо, но экономическое — очень даже возможно.

Визит случился, но не тот, что планировали. В июне в Москву из Гонконга прилетел сотрудник американского Агентства по национальной безопасности Эдвард Сноуден. США потребовали его немедленной выдачи, предложив России, чтобы спецагенты забрали его прямо из московского аэропорта Шереметьево. Москва отказала, поднялся чудовищный шум — Сноуден укрылся в капсульном отеле аэропорта Шереметьево.

Вскоре между Путиным и Обамой состоялся решающий телефонный разговор. Американский президент сказал, что Москва, наверное, недооценивает проблему Сноудена и, если русские не выдадут его, государственный визит будет под угрозой. Путин отвечал, что американцы сами виноваты: зачем они устроили шумиху в тот момент, когда Сноуден прилетел в Шереметьево? Он же собирался лететь на Кубу, вот и взяли бы его спокойно там. Обама настаивал, говоря, что общественность и политический истеблишмент его не поймет, если он не добьется выдачи беглого агента. А Путин отвечал, что его общественность не поймет, если он выдаст. На этом разговор и закончился.

«Если он захочет остаться здесь, есть одно условие: он должен прекратить свою работу, направленную на то, чтобы наносить ущерб нашим американским партнерам. Как это ни странно прозвучит из моих уст» — так выступил Путин, заверив также американцев, что Сноуден не был российским агентом.

Команда в правительстве, которая готовила визит Обамы, была в ужасе. Поддавшись общей конспирологии, либеральная часть Кремля и правительства объясняла Путину, что налицо китайский заговор: мол, китайцы специально отправили Сноудена из Гонконга в Москву, чтобы поссорить Москву и Вашингтон. Но было уже поздно.

Администрация Обамы решила, что полноценный визит в Россию будет отменен, президент ограничится лишь посещением саммита G20 в Санкт-Петербурге. Вместо Москвы он перед этим заехал на два дня в Швецию.

Был ли этот несостоявшийся визит последним шансом наладить отношения Обамы и Путина, неясно, но он был упущен. После этого все переговоры между странами превратились в публичную ругань. Накануне встречи «Двадцатки» Путин назвал «дурью несусветной» заявления американцев о том, что сирийские власти применяли против повстанцев химическое оружие. А потом сказал, что госсекретарь Джон Керри «врет», говоря о том, что в Сирии нет боевиков «Аль-Каиды».

Возможно, эта риторика была нацелена на то, чтобы Обама вообще не приезжал на саммит в Петербург. Он приехал, но это была дежурная встреча, в ходе которой Обама был максимально сдержан, а Путин вновь сорвался на грубость. В кулуарах американцы сообщили остальным участникам саммита, что иметь дело с Путиным невозможно и бесполезно. Он настолько неконструктивен, что Вашингтон перестает даже пытаться. Путина для Америки больше нет, говорили они.

Другие ценности

Внутриполитические технологии Володина были довольно успешными. Новый идеолог Кремля избрал подход, противоположный прежнему сурковскому методу: он не пытался выстраивать какие-то сложные конструкции, проповедовать новые ценности или придумывать новые системы. Он считал, что нужно давать народу то, что он хочет. Володин любил изучать статистические выкладки и социологические опросы: они подтверждали, что власть все делает правильно, что Путин популярен и все его действия одобряются. При этом в своих действиях Володин очень любил руководствоваться именно анализом предпочтений населения и проводить политику, которая наверняка будет популярна. А новый популизм означал упор на традиционные консервативные ценности.

«Мне больно сегодня об этом говорить, но сказать я об этом обязан. Сегодня российское общество испытывает явный дефицит духовных скреп», — сказал Путин в своем послании к Федеральному собранию в декабре 2012 года. Это довольно архаичное словосочетание стало основой новой идеологии третьего срока.

Во время первого срока Путин, встречаясь с западными лидерами, подолгу и подробно объяснял свой взгляд на вещи: что происходит на Кавказе, почему не надо критиковать Кремль за проблемы с правами человека и почему Россия должна восприниматься как равноправный и стратегический партнер.

Когда ему не удалось убедить в этом своих друзей, он сменил повестку: в ходе второго срока он сыпал упреками, высказывал бесконечные претензии к своим партнерам, упрекая их в неискренности и невыполнении собственных обещаний.