Вступление - [51]

— А зачем он тогда оставил сапоги? — спросил Друнго.

— А это он нам так поддаётся, — сказал всё тот же дракончик, — он же принц, значит, благородный. А разве благородный допустит, чтобы пятеро маленьких драконят остались без копчёной рыбины?

Железная логика. Я как будто снова оказался на перемене в Орхорском Волшебном Университете, где мелюзга в возрасте десяти-двенадцати лет с визгами и воплями во время перемен испытывала на прочность стены Университета, искренне при этом считая, что делает интересное и полезное дело. Эти, по возрастному развитию, такие же малыши, ничем от них не отличались: за вкусняшку готовы горы свернуть.

— Значит, так! — сказала Алокса, важно подняв в воздух мой сапог, — у нас есть улика. Значит, по ней мы сможем взять след! У кого в нашем отряде самый сильный нюх? Флекс?

— А чего сразу я, — возмущённо спросил лазурный дракончик с мягкими лиловыми оттенками на брюхе, под горлом и под крыльями.

— А кто у нас всегда самый первый по запаху всё находит? Да ты даже на тренировках, бывает, можешь учуять, что на обед будет. Ты должен взять след, — она протянула ему сапог.

— Я не буду брать след с его грязного, вонючего сапога, — гордо сказал Флекс, отвернувшись.

«И ничего не грязного и не вонючего» — недовольно подумал я — «только сегодня утром мылся, а сапоги эти вообще первый раз обул».

— Флекс, тебе придётся пойти на эту жертву, — строго сказала Алокса, — если мы его не поймаем, то все останемся без копчёной рыбины.

— Ну и останемся, — недовольно сказал Флекс, — большая потеря. Жить нам ещё долго, наедимся.

— Ребята, — коротко бросила Алокса, и в следующий момент на площадке завязалась страшная кутерьма. По истечении десяти секунд я созерцал, как бедного Флекса за правые и левые лапы соответственно держат Друнго и Валлексо, оставшийся безымянным дракончик прижимает Флекса за шею к земле, Алокса же безжалостно подносит мой сапог к мордашке бедолаги.

— Стойте, да стойте же вы, — забился он. Алокса послушно остановилась, выжидательно глядя на него.

— А что… а что, мы с принцем так и поступим? — лихорадочно заговорил он, — что мы его подвесим, и пусть он там весь день сидит без еды?

— Ничего, повисит, ему полезно будет, — невозмутимо сказала Алокса.

— А что он плохого нам сделал, чтобы мы с ним так поступали? — снова спросил он, тщетно пытаясь вырваться.

— А пусть в профилактических целях повисит, — подумав, ответила Алокса, — чтобы в будущем даже в голову не пришло нас обижать.

Флекс хотел было сказать что-то ещё, но незнакомый дракончик придавил его пасть лапкой. Бедняга обречённо зажмурился…

И в этот момент с противоположной стороны от той, где спрятался я, посыпались камни. Мне пришлось пойти на этот шаг, чтобы спасти несчастного Флекса. Многие дети, к большому сожалению, наивно жестоки. Если они сейчас нахлобучат бедному Флексу сапог на нос, то у них потом появится повод всю жизнь дразнить и травить его, что вполне может не самым лучшим образом сказаться на психике бедняги.

Не прошло и секунды, а драконята уже ринулись к источнику шума, причём Флекс, до того прижатый к земле, каким-то образом умудрился оказаться на месте быстрее всех. Я же, осторожно двигаясь по песку, уже успел добраться до противоположной стороны площадки. Тем временем драконы развели кипучую деятельность по обнаружению моей персоны в месте, где я создал иллюзию шума.

— Тут ничего нет, — разочарованно сказал Друнго, — Флекс, ты его совсем не чувствуешь?

Лазурно-лиловый дракончик честно водил носом, тыкаясь чуть ли не в каждый камушек, но искать там, разумеется, было нечего.

— Нет, — грустно сказал он, — ничего не чувствую.

— Это очень, очень плохо, — сказала Алокса, — потому что это возвращает нас к сапогу…

Но в этот момент со стороны, где, по идее, должен был находиться господин Киртулик, раздался ужасный рёв, а в следующую секунду огромный чёрный дракон, совершив молниеносное пике, с огромной скоростью помчался к драконятам. Сорванцы, тихо пискнув от ужаса, попытались было дать стрекача, разлетевшись в разные стороны, да только куда там. Меньше чем за двадцать секунд Киртулик изловил их всех, сгрёб в охапку и, круто приземлившись, ссыпал добычу на песок. Бедняги были так напуганы, что Валлексо, лежавший брюхом кверху, даже не сделал попытки перевернуться. Киртулик же тем временем обратился в человека и принялся распекать драконят на все лады.

— Лодыри! Бездельники! Неучи! — выговаривал он, размахивая руками, — что за позор, что за птичья память?! Мы «Ниточку» для чего учили?! Для того, чтобы вы в ответственный момент товарищу сапог на морду натягивали?!

— Это заклинание не помогло бы, господин Киртулик, — сказал я, подходя к ним и попутно натягивая подобранные сапоги, — я эту обувь не проносил и часа. «Ниточка» бы не сработала на столь слабую ауру.

— Вот именно, — пуще прежнего взревел Киртулик, — и если бы «Ниточка» не сработала, то и ежу было бы ясно, что брать с ботинка след по запаху тем более бесполезно. Святой Белый Дракон, ну за что мне такие неучи?

Я же, как иллюзионист высшей категории, этим словам не поверил. Что поделать, распознавать ложь и фальшь было моей второй привычкой, даром что я ещё и принц по совместительству. Почти уверен, что эти слова он повторяет из раза в раз, желая пробудить в дракончиках родовую гордость и желание не посрамить честь своего рода.