Встретимся на Арбате - [7]
Зато пересекся с Платоном Кедровым – владельцем известных туроператоров, и тот намекнул на необходимость встречи. Хочет что-то предложить.
Свиридов вышел из ванной и направился в гостиную. Включил свет.
Так и есть. Лара сидела в кресле. Она даже не вздрогнула и не пошевелилась.
– Привет, – тихо сказал Александр.
– Хорошо повеселился на вечеринке?
Голос ее был полон горечи и усталости.
Александр закрыл глаза, заставляя себя сохранять спокойствие.
Другого он и не ждал.
Глава 2
Чего ты хочешь?
Карло Гоцци.Принцесса Турандот
Лара встала с кровати только тогда, когда муж ушел на работу. Хлопнула дверь, домработница что-то сказала Катюше, и Лара открыла глаза. Впереди был день. Еще один длинный, бесцельный, тяжелый день, который надо как-то прожить.
Ей все труднее было общаться с собственным мужем, хотя еще год назад представить такое казалось невозможным. Год назад все было совсем по-другому. Тогда все же существовала надежда. А сейчас… снотворные и транквилизаторы на прикроватной тумбочке – лучшие друзья. Бессонница страшная. И волшебные коробочки с таблетками почему-то не помогают. Они просто выравнивают эмоции, но сон все равно не приходит. Нужно повышать дозу, но этого Лара боялась. Вдруг уснет насовсем? Как же тогда Катюша? И муж…
Ну а что муж? Сначала Саша был очень внимательным и заботливым, и эта навязчивость ее раздражала. Лара начала избегать общения. Он обижался, но правила принял и в конце концов перестал лишний раз даже прикасаться. Отстранился. Вот тогда-то Лара почувствовала, как ей не хватает его участия. И стала обвинять Александра в бесчувственности.
Хотя… Наверное, все обстояло намного проще. Случившееся подкосило только ее, он это переживал гораздо легче. Конечно, ведь такое произошло не с ним, он если захочет… об этом даже думать не хотелось. Но думалось. Если он захочет ребенка, то никаких проблем – очередь выстроится из потенциальных матерей. Это у нее, у Лары, больше никогда не будет детей. Четыре неудачные беременности, четыре выкидыша.
А ведь там уже билось сердце. И это был мальчик.
Когда такое случилось в первый раз – было очень тяжело. Провалялась в кровати неделю, еле пришла в себя. Во второй береглась, готова была пролежать все девять месяцев – все равно на седьмой неделе беременность прервалась. В третий раз – тоже на седьмой неделе. Потом долго не могла зачать, и вот когда это произошло… ожидание, вера в чудо, надежда, страх – все перемешалось в голове. Но сильнее всего была вера в чудо. Чуда не произошло. И четырнадцатая неделя стала последней неделей надежды. У нее больше никогда не будет детей.
Никогда – какое страшное слово. Слово, разрушающее жизнь.
– У вас есть Катенька, – утешала мама, когда прилетала из Петербурга, чтобы побыть с Ларой в самый тяжелый послебольничный период.
Да, у них есть Катенька.
Но полноценной Лара себя больше не чувствовала. Матку ей удалили. Сказали, что с такой большой миомой больше рисковать нельзя.
И Саша знал, что теперь его жена лишена репродуктивной функции, что она больше не может дать ему еще одного ребенка. А он хотел. Лара точно знала, что хотел. Они много раз в далекой, теперь уже другой жизни говорили о том, что семья у них обязательно будет большая. Не получилось.
Внутри Лары застыло горе. Оно было похоже на тяжелый ледяной шар в груди, который давил и мешал дышать.
Ларе казалось, что жизнь, настоящая жизнь, которая была еще совсем недавно, – закончилась. И осталось только существование ради Катеньки. Ребенок ведь не виноват, что его мама вдруг стала несчастной. А ее отца, похоже, это несчастье перестало интересовать.
У него как-то все постепенно наладилось – работа, те же самые деловые встречи, вечера, сезонные, полугодовые, годовые планы. Жизнь споткнулась, а потом пошла своим чередом. Только вот Лара осталась позади. Она очень чувствовала, что ее время прошло. Все, что могла – она уже Александру дала. Больше – не может. Дальше – он сам. Чувство собственной женской неполноценности иссушало изнутри.
Сон пропал. Она ходила по врачам и собирала рецепты успокоительных. Ведь надо же как-то налаживать дневной режим. Одни таблетки сменялись другими, и начались скандалы.
Муж ругался, выбрасывал блистеры, доказывал, что дальше так нельзя, что нужно уехать отдохнуть, предлагал снять дом на берегу моря, обратиться к высококлассным специалистам, а не к тем, кто ради денег напишет любой рецепт, кричал, что она губит свою жизнь и что он не может больше на это смотреть.
– Не смотри, – ответила Лара безразличным голосом.
А что ей оставалось еще ответить? Ехать одной на месяц или два к морю, как в ссылку, она не хотела. Одну муж ее не отпустит, сам присоединиться не сможет, точно найдет каких-нибудь компаньонок, а у Лары за последние месяцы развилась непереносимость чужих людей.
– Иди к тем, на кого смотреть можешь.
– Дура.
В первый раз за все время их совместной жизни он назвал ее так. Потом опомнился:
– Прости.
Протянул руки, чтобы обнять, но она отступила назад, и руки его упали.
Муж стал чужим. Говорят, горе сближает людей. Почему у них, еще недавно таких счастливых, все случилось ровно наоборот?
