Встречные огни - [66]
. Он меня знать не хочет! Оформил назначение, едет туда… Брезентовая палатка или санитарный вагончик… БАМ!
А н г е л. А Сабина? С ним?
А д а А д а м о в н а. Сказал, едет один… Что я натворила!
А н г е л (снимает с вешалки пиджак, одевается). Гм… тогда картина меняется: если Сабина дала ему окончательно атанде, я могу снова надеяться!
А д а А д а м о в н а (напевает).
А н г е л (бодро).
Т а м а р а.
А д а А д а м о в н а, Т а м а р а, А н г е л (поют вместе).
П е р в ы й д о к е р (на просцениуме). Действительно, что будет дальше?
В т о р о й д о к е р. Неужели снова — гостиница!
З а г а р о в. Да! Утро настало, и Роман Сергеевич может наконец выполнить свою миссию!
Номер в гостинице «Славутич». П е т к о жестом приглашает Р о м а н а к столу.
Р о м а н. А где Сабина?
П е т к о. Пошла с мамой на междугородную, звонить в Одессу.
Р о м а н. Ваша мама в Киеве?
П е т к о. Ее вы тоже знаете?
Р о м а н. Нет… только отца.
П е т к о. Мама вчера прилетела. Получила от отца телеграфный приказ. Вышла какая-то путаница: один знакомый будто бы видел нашего родителя в самолете, который прибыл из Одессы. Вот мы и ждали отца до рассвета. Лишь недавно я связался с Одесским портом и выяснил: капитан Станчев у себя на судне.
Р о м а н. Напрасно они пошли на междугородную: можно было заказать разговор и по этому телефону.
П е т к о. После ночных тревог мама пожелала не только услышать, но и увидеть своего супруга. Нашу семью может удовлетворить только видеотелефон. Присаживайтесь!
Р о м а н. Собственно… поскольку мама здесь и сейчас будет разговаривать с отцом, мне остается одно: передать привет.
П е т к о. Благодарю. А мой отец дал вам, помимо этого, еще какое-нибудь поручение?
Р о м а н (стараясь скрыть свою растерянность). Пустяки!
П е т к о. Интересно!
Р о м а н (обдумывая создавшуюся ситуацию). Да… кхе-кхе!
П е т к о (с иронической заботливостью). Вы простудились?
Р о м а н. Нет, все в порядке! (Взглянув на телефон.) Разрешите?
П е т к о. Прошу вас!
Р о м а н (набрав номер, говорит в трубку). Алло! Доченька? Да, это я. Давно вернулась? Что? Пароходом?! Я ж тебе говорил, возражений не будет! Значит, летим вместе! Как это — не торопиться? До отлета — совсем немного времени. Понимаю. Целую! (Кладет трубку.)
П е т к о. У вас в Киеве дочь?
Р о м а н. Да. Хочу ее устроить пассажиркой на судно к вашему отцу. Ну… (Поднявшись.) Рад был познакомиться…
П е т к о. Нет, я вас так не отпущу! (Подходит к серванту, достает коньяк и конфеты.)
Р о м а н. Не стоит! У меня со вчерашнего дня голова болит.
П е т к о (наполнив рюмки). Моряки это называют «отремонтировать голову»? Прошу! За вас! (Пьет.)
Р о м а н. Ваше здоровье! (Пьет.)
П е т к о (снова наполняя рюмки). Ремонт должен быть капитальный!
Р о м а н. Хватит! Вчера мы с вашим отцом немножко посидели.
П е т к о. Сожалею, что не был с вами! (Пьет.)
Р о м а н. А мы и о вас немного говорили.
П е т к о. Поскольку Сабина послала отцу шифровку, догадываюсь, под каким углом зрения вы рассматривали мою особу.
Р о м а н. Отец желает вам добра!
П е т к о. Можете его успокоить: женитьба не состоится.
Р о м а н. Она вас разлюбила?
П е т к о. Мне трудно ответить на этот вопрос.
Р о м а н. Значит, вы ее?
П е т к о. Если б и хотел разлюбить… не смог бы!
Р о м а н (сочувственно). Говорят: время — лучший врач!
П е т к о (запальчиво). А я не желаю лечиться от любви!
Р о м а н. Тогда… надо за нее бороться! Конечно, если это не какая-нибудь вертихвостка.
П е т к о. Что? Как вы сказали? Вертихвостка?!
Р о м а н. Если она так торопится с замужеством…
В дверь стучат.
П е т к о (недовольным тоном). Кто там?
Входит А н г е л. Он буквально сияет от радости: оживленные жесты, легкая походка, улыбающиеся глаза.
А н г е л (возбужденно). Сердечный салют!
П е т к о (хмуро). Очень рад!
А н г е л (не замечая его неприветливого тона). Сабины, вижу, нет!
П е т к о. Вы очень наблюдательны!
А н г е л. Веселей, Петко! (Напевает.)
Р о м а н (подходит к Ангелу). Увидев вас, Петко так обрадовался, что забыл нас познакомить. (Подает руку.) Орленко, Роман Сергеевич.
А н г е л (пожимая руку Роману). Друзья моих друзей… сами понимаете! Ангел Гугов! Надеюсь, не помешал?
Р о м а н. Нет, что вы!
А н г е л (умиленно). Продолжайте, не обращайте на меня внимания! Мы с Петко — свои люди! Я сяду, немного отдохну… (Достает из портфеля вешалки и, сбросив пиджак, укрепляет его на спинке стула.) Буду молчать и обдумывать некоторые жизненные перспективы!
П е т к о (тяжело вздохнув). Сабина придет не скоро!
А н г е л. Я тебе признаюсь, Петко, мне некуда больше спешить! Ты, полагаю, догадываешься… мои шансы возросли!
П е т к о (мрачно). Какие шансы?
А н г е л (с ироничной доброжелательностью). Стать твоим старшим братом! (Роману, указывая на Петко.) Сейчас он захочет, чтоб я выпил! (Петко.) Нет, дорогой братец, не принуждай! Нельзя мне, понимаешь, нельзя!
Путевые заметки украинского писателя Григория Плоткина раскрывают перед читателями неприглядную правду о так называемом «рае для евреев на земле». Автор показывает, в каких тяжелых условиях живут обманутые сионистскими лидерами сотни тысяч еврейских переселенцев, как по воле американского империализма израильская земля превращается в военный плацдарм для новых агрессивных авантюр.