Встречное движение - [36]
Растрогавшись и казня себя, Верочка тихо, почти беззвучно плакала, труды Дмитрия Борисовича стекали цо щекам, глаза Верочки казались большими и сверкающими; Сарычев не позволял себе отвлекаться на гнев, он РАБОТАЛ и в результате вовремя увез Золушку во дворец на бал…
Презрительно усмехаясь, я остался наедине с «Крем-содой», ушел на улицу, вернулся, несколько раз звонил по известным мне телефонам, не отзываясь ни на какие «алло», и прекратил лишь после того, как Андрей Станиславович, еще не положив трубку, отчетливо сказал:
— Мелкий негодяй, жалкая душонка…
Мне стало страшно от мысли, что он угадал…
А десятилетия спустя еще более страшно от понимания, что… УВИДЕЛ!
Меж тем на Новогоднем балу происходили удивительные события.
Зная, что Иваша и Гапа по положению наверняка находятся среди приглашенных, Сарычев, смущая соседей, упорно выглядывал Ерофеевых и был страшно раздосадован, когда Иваша — старожил этих встреч — лишь помахал ему рукой.
Чтобы как-то успокоить себя, Дмитрий Борисович осторожно, словно пинцетом, указательным и большим пальцами снял с лифа Верочкиного платья несколько икринок и улыбнулся ей по-отцовски, обещающей расправу дома улыбкой. После чего решительно направился к Ерофеевым. Думаю, если бы он дошел до Иваши, то наверняка стал бы отряхивать следы перхоти с воротника его пиджака, даже если таковой не отыскалось бы…
Нет, теперь я уверен, не так уж далеки мы с ним были, как ему виделось тогда…
Верочка осталась одна, нежная — как бывает нежна только много плачущая женщина, изящная, Сарычевым на один выход сконструированная…
Вряд ли она сознавала себя Золушкой до того мгновения, когда мужественный, чем он и отличался от сказочных, принц в форме военного летчика, чином не высокий, но здесь присутствующий, что означало многое, строго и прямо глядя на нее, прошел мимо, замедлил шаг, вернулся, остановился, улыбнулся открытой улыбкой любимца и склонил голову, приглашая на вальс..
Сарычев до Иваши не дошел. Прозелит в изучении земных эклиптик, он не придал значения тому, что для каждого гостя — не только для него с Верочкой — места были заранее определены и путешествия между кремлевскими залами реальны были лишь теоретически… Задуматься бы ему, отчего притяжение между людьми, столь явственно ощутимое за домашним столом, оказалось тут равным нулю, если вообще не отталкиванию?! Свойство ли это, присущее человеку в толпе, или именно здесь не действовали общие законы? А только свои — законы места?!
Короче говоря, Сарычева остановили незнакомые, невоенные люди, заговорили, извинились, сопроводили обратно… Должно быть, излишне целенаправленно он шел туда, куда без зова и сопровождения можно было добраться лишь танцуя, то есть вдвоем… Как ни странно, со своим позором Сарычев быстро смирился и не себя ругал за опрометчивость, а… Ивашу…
Тем временем летчик молча кружил Верочку, уверенно держа руку на талии, другой же рукой он едва касался ее руки, умышленно сохраняя неуловимую чувственную дистанцию… и так тур за туром — только раз усмехнулся, когда поймал на себе взгляд Маршала…
Какой-то человек с усталым лицом закадычного друга подошел, воспользовавшись паузой, и тут Верочка впервые услышала голос летчика, звонко и вызывающе сказавшего, что дама занята и будет танцевать до утра только с ним!
Человек ушел, всем своим видом обещая не забыть и вернуться… Летчик улыбнулся Верочке и протянул ей открытую ладонь. Он знал, что ему простится, а что — нет, потому отважно играл ту роль, за которую был любим: вытворял чудеса в воздухе, доводил до отчаяния начальство, приобретал романтический ореол в любовных приключениях. Той же ролью предписывалось ему скорей разбиться, чем сорваться… Ролью, а не судьбой…
— Дмитрий Борисович, — слабо, со страхом подумала Верочка и подняла пальцы к глазам, собираясь отыскать мужа, но в протянутой руке, холодя ее, уже запотевал овалами бокал шампанского…
Почему-то она не посмела сказать, что ей нельзя пить холодное, непременно оставляющее налеты в горле. Они звонко чокнулись.
Сарычев, вернувшись на прежнее, единственное для него предназначенное место, даже обрадовался, не обнаружив там Верочки, поскольку это избавляло его от объяснения той жалкой роли, в которой он неожиданно для себя оказался. Однако, отыскивая Верочку среди танцующих, он сначала был поражен и лишь потом раздосадован, увидев КРАСАВИЦУ (по канонам тех лет — «Машеньку») и узнав в ней свою жену.
Меж тем летчик, первым чувствуя излет вечера, назначил Верочке свидание в Тушино, обещая покатать на истребителе.
— У вас когда-нибудь перехватывало дыхание — и только небо, а земля уносится прочь, и нет сил как хорошо? — спросил он без пауз, на одном вдохе.
Верочка отрицательно покачала головой.
— Вы не любили?! — закричал он.
Он закричал, однако Верочка не смутилась.
И почему-то отрицательно покачала головой, хотя всю жизнь, как ей казалось, любила Сарычева.
Вечер и танцы продолжались, когда внезапно летчик ушел от нее. Почему?
Вернее, для чего?
Чтобы Верочка искала его, чтобы научилась узнавать среди прочих военных, чтобы ревновала, хотя и без повода… Он ни с кем не танцевал, сидел Печориным, пил с Маршалом, небрежно разговаривал со значительным штатским и, покидая зал, истребительным взглядом сошелся с Верочкиным во фронт и, погасив ее глаза, исчез с бала…
Сын сапожника, бывший лавочник из Одессы Шепсель Гойдман с самого детства мечтал найти клад и стать сказочно богатым. И наконец-то счастье ему улыбнулось, когда вместе с братом они провернули аферу века. Им удалось изготовить искусную подделку – тиару скифского царя – и продать ее в Лувр… Лизе Котовой не везло в личной жизни, но вскоре она познакомилась в кафе с симпатичным летчиком Игорем и пригласила его к себе в гости. Она не ожидала, что уже через несколько месяцев вместе с любимым будет готовить операцию по краже бесценной тиары скифского царя из коллекции Лувра…
Любимая подруга убита, и кажется, я знаю, кто это сделал. Он ходит рядом, но его не поймать. И пока я пыталась бороться с тьмой, что внутри, зверь подбирался всё ближе. Теперь моя цель — убить зверя.Метки: разница в возрасте, спорт, триллер, детектив, повседневность, повествование от первого лица, учебные заведения, элементы фемслэша. Без привязки к конкретной геолокации. Абстрактный город некой европейской страны, где люди носят самые разные имена.
Как поведет себя человек в нестандартной ситуации? Простой вопрос, но ответа на него нет. Мысли и действия людей непредсказуемы, просчитать их до совершения преступления невозможно. Если не получается предотвратить, то необходимо вникнуть в уже совершенное преступление и по возможности помочь человеку в экстремальной ситуации. За сорок пять лет юридической практики у автора в памяти накопилось много историй, которыми он решил поделиться. Для широкого круга читателей.
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.