Встречное движение - [2]
Первым приезжал Иваша со своей женой, имени которой в семье почему-то не произносили, называя ее за глаза «Гапой». В то время она слыла красавицей, таковой и была: прямой классический нос, детские ступни, гладкие блестящие волосы в строгой прическе, низкий голос южной украинки, высокий рост, голова чуть повернута вбок, словно у дискоболов на здании метро «Площадь Свердлова», дискоболов, впоследствии извлеченных из пустующих и поныне терракотовых ниш, и, наконец, жемчужно-белые ровные зубы, постоянно раздвигавшие губы в откровенном желании улыбаться, зубы, правда, очень маленькие, очень острые — будто в дырочку, прорезанную в портрете большого зверя, выглядывал навстречу фотографу маленький зверек…
…Ступни остались миниатюрными, однако ноги уже через несколько лет обрели слоновость, и Гапа переступала на них, словно на копытцах…
Поздоровавшись с моими родителями, Иваша шел на кухню, где троекратно целовался с Дуней, после чего этот крохотный человек с лицом крестьянина-середняка быстро направлялся к телефону, набирал номер и сообщал, кто говорит, у кого в настоящее время находится, а также адрес и телефон. Лицо его было серьезно, он решал важную государственную задачу и, почувствовав облегчение от разрешения ее, торопился в столовую — добрый, безобидный, дружелюбный и постоянно готовый примкнуть к грядущему пиршеству. Как нравилась ему и Гапе, аккуратно получавшим свой изобильный кремлевский паек, наша еврейская кухня: холодцы, фаршированная рыба, «майонез», «наполеон», форшмак… С каким удовольствием поглощали они эти яства и за нашим столом, и утром, раскрывая те тщательно перевязанные свертки и кульки, которыми наделялись на прощанье… Не от этих ли холодцов так разнесло бедную красавицу Гапу, не от них ли много лет спустя стал катастрофически худеть и замирающим на вопросах голосом тихо жаловаться, рефлекторно прикладывая руку к солнечному сплетению, бедный Иваша?..
Впрочем, не холодцы, скорее груз государственной ответственности согнул его, надорвал не привыкший к такому труду живот…
Да только был ли он человеком государственным? Но об этом потом… потом…
Самым заметным на время ожидания остальных гостей становился я. Говорили не обо мне, а со мной, вернее, общались через меня, постоянно вспоминая, что Ивашу с моими родителями познакомил я…
…На Рижском взморье, гуляя июньскими ночами по твердому песчаному пляжу с Дуней и ее солдатиками, такими молодыми, что Дуня всякий раз, бросив на них взгляд, не могла справиться с хохотом; стегая всех встречных по голым ногам, в дыму белых костров, отмечавших бесстыдно-чувственный праздник Лиго, я заприметил Гапу, но не посмел коснуться жгучей травой ее точеных, золотистым загаром оформленных ног… Я запомнил ее, выследил на пляже, приполз и, сосредоточенно роя под нее подкоп, глядя лишь на струйки песка, вытекавшие из сжатых кулачков, и легко возвращая себе — что бывает лишь в детстве и в Майори — Время, сгребая его открытыми ладошками и снова отпуская распыляться по ветру, не без жеманства вставляя в и так картавую речь французские, для этой роли вполне пригодные слова, предложил Гапе руку и сердце. Мне до сих пор кажется, что я тогда страдал… При каждой новой встрече, смеясь вместе со всеми, я незаметно приучался меньше желать, меньше страдать, легче смеяться… Иваша подхватил меня на руки, понес в море топить — мелкое, брызги во все стороны, он раскачивал меня над маленькой бездной, развевался мой японский халатик, кажется, я кричал…
Иваша и Гапа были в ту пору молодоженами, и, глядя на меня, они как бы моделировали своих будущих детей — за что же оскорбила их чаяния щедрая на жестокости природа, наделив впоследствии свиномордой, свинодушной Санькой и тупой, доброй, усталой, словно недоенное вымя несущей, Алисой?
…Солдат отставили, дни проводили вместе; Иваша играл с Дуней в дурачка, тихо смеялся, замечая, как скупа она на козыри, а в конце делал все, чтобы проиграть и тем порадовать ее, свою младшую сестру, непреуспевшую…
В Москву мы возвращались вместе. Иваша достал нам билеты в то же купе. На Рижском вокзале меня встречали родители, Ерофеевых — машина, на этой машине Иваша довез нас до дома, зашли на минутку, попробовали фаршированную рыбу и подружились, как казалось, навсегда…
Иваша и Гапа всякий раз приходили первыми и, подчиняясь ритуалу, после рукопожатий и поцелуев, шли в столовую, где словно здоровались со столом, обходя его со всех сторон, приветствуя знакомые и вновь явившиеся салаты, рыбы, сладости, заранее выражая восторг и тем самым льстя хозяйке… не из желания ли сделать приятное возникло сначала чревоугодие, потом обжорство? Нет, скорее из добросовестного, крестьянского отношения к пище — ведь и кремлевский паек, как хлеб насущный, ниспосланный за безгрешность, надо было съесть до конца…
…После обхода выстроившихся для парада блюд Иваша грустнел, семенил к окну и, задумчиво глядя на строящийся из трофейного гранита дом напротив, тихим голосом что-то поверял папе. Родители шутили, что Иваша выдает им все тайны — впоследствии выяснилось, что, действительно, кое-что выдавал…
Алекс Смолев переезжает из Санкт-Петербурга на греческий остров Наксос. Загадочные убийства постояльцев виллы и жителей острова заставляют Смолева принять активное участие в расследовании преступлений. Ему помогают его друзья, работники виллы, инспектор уголовной полиции острова и даже Бюро Интерпола в Греции. И вот снова очередное преступление ставит полицию в тупик… В сборник вошли повести «Убийство на вилле «Афродита», «Пропавший алхимик» и «Пять амфор фалернского».
В самом начале нового века, а может быть и в конце старого (на самом деле все подряд путались в сроках наступления миллениума), Катя Малышева получила от бывшего компаньона Валентина поручение, точнее он попросил оказать ему платную любезность, а именно познакомиться с заслуженной старой дамой, на которую никто в агентстве «Аргус» не мог угодить. Катя без особой охоты взялась за дело, однако очень скоро оно стало усложняться. Водоворот событий увлек Катю за собой, а Валентину пришлось её искать в печальных сомнениях жива она или уже нет…
На юге Италии пропал девятилетний мальчик – вошел в школу и уже не вышел, словно испарился. Его мать в ужасе, учителя и родители обеспокоены – как такое могло произойти в крошечном городке, где все знают друг друга? Лола, известная журналистка криминальной программы, спешит на место происшествия и начинает собственное расследование. Она делает все возможное, чтобы пустить по ложному следу своих коллег, и уже готова дать в эфир скандальный репортаж и назвать имя убийцы… но тут выясняется, что местным жителям тоже есть что скрывать, а действительность страшней и запутанней любой гипотезы.
Когда судьба бросает в омут опасности, когда смерть заглядывает в глаза, когда приходится уповать только на бога… Позови! И он придет — надежный и верный друг, способный подставить плечо и отвести беду.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.