Встречи с животными - [53]

Еще двадцать минут усилий, и я, наконец, достиг заветного перевала. Но, представьте себе, на перевале меня ждал не только отдых, но и крупная стая уларов. Около 30 птиц подпустили меня совсем близко. Один за другим прогремели выстрелы, и на этом охота закончилась. После многих безрезультатных выходов в горы в мои руки, наконец, попали три великолепных улара. Примостившись на камне у вершины горы, я начал снимать шкурки с добытых птиц.

А кругом царила полная тишина. Справа, в глубокой долине, едва виднелись домики Воскресеновки, а слева, на горизонте, под лучами заходящего солнца маячило зеркало огромного горного озера Гокча.

Но я так и не рассказал, что собой представляют улары. Улары, или горные индейки, как их часто называют охотники Кавказа и Средней Азии, по сути дела, крупные куропатки. Они относятся к отряду куриных и в пределах нашей страны представлены 5 видами. В альпийской зоне Главного Кавказского хребта обитают кавказские улары. В горах Закавказья и в Копет-даге живет каспийский улар, на Памире — тибетский, в Тянь-Шане — гималайский, на Алтае и в Саянах — алтайский улар. Все они принадлежат к птицам высокогорий и в течение круглого года обитают на скалах близ нижней границы вечного снега.

Мой рассказ — о каспийском уларе; его шкурки представляют большую редкость в наших музеях. Значительно чаще мне приходилось встречать гималайских уларов, но о них я расскажу, когда приступлю к описанию своих поездок по Киргизии.

Вскоре я опять стал приставать к своему хозяину.

— Ну, сходим со мной за белками. Ведь за ними в Понзор идти надо, а я туда дороги не знаю.

— Пойдем, подожди немного, — отвечал он как-то нехотя. — Туда обязательно с ночевкой идти придется, а времени нет, — продолжал он.

Наш выход вновь откладывался на неопределенное время. Стоило хоть один раз побывать с ним в горах на охоте, чтобы составить о нем представление. Это был неутомимый, до тонкости знающий свое дело, упрямый охотник. С одинаковым упорством в течение многих часов, а иногда в течение ряда дней он бродил в горах, чтобы добыть кавказских тетеревов, лисицу или даже медведя. Однако, совсем не желая обидеть охотника, я должен отметить, что он обладал некоторым своеобразием характера.

Когда, например, дома нужно было копать картошку или пилить дрова, Михаил предпринимал все меры, чтобы отправиться на охоту. И напротив, когда дома не было срочной работы, заставить Михаила пойти на охоту оказывалось нелегким делом. Но охота для Михаила имела очень большое значение как подсобный заработок, и потому на этой почве в его семье возникали частые недоразумения.

Короток ноябрьский день. Не успеешь, бывало, подняться в горы и вволю поохотиться, как солнце уже спускается к зубчатому горизонту. Самое большее — часов пять настоящей охоты, а там и сумерки. Нехотя знакомой тропинкой спускаешься вниз. Вон и изба Михаила — приветливо светятся огоньки в ее окнах.

Короток день, да нескончаема осенняя ночь. Но она не пугает меня. После ужина из заплечного мешка я осторожно извлекаю добычу — около десятка мелких и крупных птиц. На их обработку нужно немало времени, и за этим занятием незаметно пройдет добрая половина ночи. После тяжелой горной охоты так приятно отдохнуть за привычным делом. Да и дома особенно тепло и уютно, когда за окном темень и тоскливый осенний ветер.

— Михаил, когда же ты, наконец, на охоту пойдешь? — начинает иной раз ворчать жена хозяина Аннушка. — Ведь все лисиц бьют, а ты дома сидишь.

Наступает долгая, гнетущая пауза.

— Что же ты молчишь, Михаил? — продолжает Аннушка, — Ведь зима подходит, и то и другое припасти надо, обувку ребятам справить, а тебе и дела ни до чего нет.

Еще долго ворчит Аннушка, упрекает мужа, а Михаил с каждой минутой становится сумрачней.

— А много лисиц в этом году? — спрашиваю я Михаила, пытаясь придать разговору более мирный характер.

Но, увы, мое вмешательство неудачно.

— Лисиц много, Евгений Павлович, — отвечает на мой вопрос Аннушка. — Все, даже молодые, охотники каждый день с добычей приходят — только вот наш охотник дома сидит.

При этих словах Михаил, как ужаленный, соскакивает со своего места, напяливает овчинный тулуп, шапку, валенки, срывает с гвоздя патронташ и ружье и, настежь распахнув двери, вылетает из хаты. Тяжелая дверь хлопает при этом с такой силой, что, будто от близкого взрыва, дрожит вся изба и звенят стекла.

— И вот всегда так, — подсаживается к столу Аннушка и, тяжело вздохнув, продолжает свою жалобу. — Всегда так: вспылит, а чего сердится — разве я ему неправду сказала? Ведь хозяйственный человек и семью любит, а того в толк взять не хочет, что всех местных лисиц охотники побьют да распугают и тогда самому же придется за лисой в степь за 60 километров ходить. Договор-то выполнять все равно придется.

— Супротив нашей лисицы, дядя Женя, низовая лисица совсем плохая, — вмешивается в разговор сын Михаила Вася. — Горская лисица маленькая, да пушистая и темная, а в степи — как кошка драная, не зря за нее дешево платят.

— А сколько Михаилу лет? — желая заступиться за охотника, спрашиваю я у его жены.

— Лет-то ему, верно, много — седьмой десяток пошел, но он привычный по горам ходить. Ведь и он и его отец сызмальства охотой занимаются.