Встречи с Индонезией - [61]

Удалось мне побывать и в театре теней (ваянг пурва) [21]. Ставили сцену из «Рамаяны». Публика вела себя гораздо спокойнее и сдержаннее, чем на предыдущем спектакле, однако реагировала достаточно живо и непосредственно. К сожалению, впечатление разбивали современные детали вроде электрического прожектора, который светил вместо традиционной масляной лампы.

Строго говоря, это не был театр теней: зрители сидели с освещенной стороны экрана, той, где движутся куклы. Перед экраном, несколько отступя от него, находился даланг. Позади расположились оркестр и хор. Мужчины-оркестранты одеты в саронги и темные куртки. На головах — платки. Они то играли на инструментах, то, ударяя себя руками по бедрам, вторили хору, состоящему из шести женщин. Этот даланг говорил гораздо лучше того, которого я слышал две недели назад. Зрители поминутно разражались смехом — видимо, кукловод шутил. Отдельные отрывки текста пели все вместе — даланг, женский хор, оркестр и даже кое-кто из зрителей. Пока поет хор, даланг дымит сигаретой. Курьезов предостаточно. Когда утомленный Рама просит, чтобы его освежили, один из демонов обмахивает его тем же веером, каким только что пользовался даланг.

Между прочим, открываю новый музыкальный инструмент в гамелане: обычный спичечный коробок, по которому ударяют пальцем.

Домой возвращаюсь пешком. Бечаки, наперебой предлагающие свои услуги, поражены: туан идет пешком! Но я отказываюсь от их помощи.

— Туан джалан каки (Господин гуляет), — говорю им с улыбкой.

Позднее я посетил представление ваянг оранг[22]. Это было в Таман Марзуки. Билеты стоят от 50 до 500 рупий. Покупаю за 150 (дешевле нельзя — неудобно!). Однако, войдя в зал, обнаруживаю, что с того места, на которое я приобрел билет, не будут видны многие важные Детали — мимика, костюмы и т. п. Пришлось сказать распорядителю, что я не могу сидеть на месте и что мне необходимо делать снимки, ходить по залу. Служащий решил, что я репортер, и посадил меня в первый ряд, на места для прессы.

Представление длится с восьми вечера до половины первого ночи. По здешним меркам недолго. Но это лишь часть большого цикла… Сегодня показывают отрывки из «Махабхараты» и «Рамаяны». Я смотрю лишь одно представление. Остальные части цикла отличаются от того, что я увидел, содержанием и балетными номерами.

Сегодняшний лакон (драматическая постановка) заканчивается, как в опере: смертельно раненный Бима без конца говорит и поет. Вот он уже умирает, но продолжает говорить и петь. Хорошо, что он не делает этого после смерти!

Много времени уделяю организации выставки польской гравюры на дереве. Она состоялась, и ее посетило более семидесяти человек. Для Индонезии немало. В Джакарте считается, что, если на выставке побывало тридцать человек, это большой успех.

Вечером, наскоро поужинав, иду с пани Иреной и Магдой к нашему милому соседу, одному из самых симпатичных людей, каких я встретил в Индонезии, господину Тони. Сегодня по поводу тридцать пятого дня с момента появления на свет его дочери состоится торжество, во время которого девочке дадут имя. Обряд напоминает польские пострижины. Мать проносит новорожденную через комнату, и каждый из гостей обрезает у ребенка немного волос. На подносе лежат небольшие ножницы, оплетенные лентами, и сосуд для волос.

Обряд сопровождается пением. На циновках сидят девять мужчин — кто в брюках, кто в саронгах, и все в одинаковых красных шапочках; перед каждым — чашечка кофе. В центре — сосуд с благовониями. Мужчины поют молитвы, очень, кстати, красиво, хором или соло. Если поет солист, остальные громко вторят ему, повторяя одно слово: аминь. Молитвы перемежаются вздохами — видно, что молящиеся в трансе.

В последний момент перед моим отъездом появляется представитель польских океанических линий с сообщением о том, что, согласно новым предписаниям, пассажир может взять с собой не более 125 килограммов багажа. Моя коллекция весит во много раз больше!

К счастью, на корабле служат милые, сердечные люди. Они быстро и ловко погружают мой багаж, невзирая на его вес. Итак, в коллекции Краковского этнографического музея прибавится 130 экспойатов, из которых самые мелкие я храню в конвертах, а самые крупные с трудом размещаются в автомашинах.

В Городе Льва

Сингапур встретил меня землетрясением. Честно говоря, если бы не газеты, сообщившие об этом на следующий день, я ничего бы не знал. Газеты писали не только о землетрясении, но и об ущербе, которое оно принесло.

Пятого февраля мы наконец стали на якорь на сингапурском рейде. Невозможно передать, как живописно выглядел со стороны моря этот город!

Проверка паспортов прошла легко и быстро. Сразу видно, что Сингапур — крупный порт, где дорожат временем. и стараются как можно меньше задерживать суда и людей.

Рано утром, когда я уже доедал завтрак, в офицерскую столовую вошли двое.

— Можем ли мы повидать пана Камоцкого? — спросили они по-польски.

Знакомимся. Один из них — представитель польских океанических линий в Сингапуре, другой — муж моей давней знакомой. Прощаюсь с капитаном, офицерами и командой, матросы относят мои вещи в моторную лодку, и мы плывем к берегу. Вблизи берега курсируют небольшие военные корабли. Их задача — патрулировать прибрежные воды и задерживать контрабандистов.