Встречи с Богоматерью - [11]

— Колдовство. Ворожба, — коротко ответила она. — Твою оболочку пробили насквозь. У нее было твое фото?

— Да.

— Больше не дари женщинам фото. Они иногда обращаются за помощью к настоящим колдуньям. Но зло вернется назад.

— И это не сказки? Я ведь слышал о ворожбе. Неужели фотографию, простую фотографию человека можно…

— Можно. Смотря кто это делает.

Я больше ни о чем не спрашивал. Я пытался никогда не вспоминать эту женщину, пытался вычеркнуть ее из памяти.

Удалось ли мне это — покажет будущее. Я словно спускался по невидимым ступеням. И на каждую ступень больно отзывалось сердце. Происходили удивительные превращения. Кажется, та любовь уже успела превратиться в воспоминания. Она сначала почти уснула, потом стала как бы своим призраком.

Что будет дальше? Только великая богиня знает это. Но я не спрашиваю. Это нужно пережить самому.

С тех пор, как мне грозила смерть, я не произносил вслух это имя даже наедине.

Есть еще одно необыкновенное обстоятельство. Я умудрился уже многое понять и уяснить, остается самая малость. Нельзя забывать такое: в ответ на настойчивые расспросы Жанны великая богиня сообщила ей:

— Береги его от дайвов!

Дайвы на языке богов — это дьяволы.

— Она… тоже из этих?

— Ее послал дайв, — последовал ответ богини.

Вот когда для меня стала ясной цепочка событий. Она на лежаке с мужчиной. Потом встает, картинно подставляя солнцу талию и бедра. Потом мужчина несет ее лежак. Потом она с ним, но он ей не подходит. И, наконец, забытый лифчик. Встреча. Ее реплики, подсказанные ей как бы со стороны. Я не могу ее понять, как не могу понять свою любовь. Но тем сильнее это действует!

Уроки бизнеса

В первой половине января, после болезни, мне позвонили и предложили сотрудничать с малым предприятием. Все говорили о бизнесе. И я воспринял предложение с энтузиазмом. Почему я должен отставать от всех, тем более что речь шла о книгоиздании? Звонила Валерия. Она недавно окончила юридический факультет. Мы знакомы с ней с 1983 года. Я начал расспрашивать. Мне следовало перевести двенадцать тысяч рублей на сберегательную книжку ее мужа. Нас должно было быть в этом предприятии трое: она, ее муж и я. Валерия тут же добавила, что мне почти не надо ничего делать. Все уже сделано. Нужен мой пай. Что касается прибыли, то контрольная цифра в конце года около ста пятидесяти тысяч на каждого из троих.

— Ты оценил грандиозность замысла? — спросила эта красивая двадцатишестилетняя шатенка, и я попытался представить, как она выглядит теперь, через два года после нашего последнего разговора.

Ответил, что они задумали интересное дело. Подумал и добавил:

— Валерия, ни вы, ни я никогда не думали о таком. Ты уверена?

— Ты наивен! — воскликнула она громко, искренне, с подъемом. — Как можно сомневаться? Все готово, мы разговаривали со многими, осталось только собрать начальную сумму денег. Но эта сумма должна храниться в одном месте.

— Можно мне подумать два-три дня?

— Можно. Через три дня я позвоню.

Я почти проникся этой идеей, заразился ей. Ведь она юрист, она знает то, чего не знаю я. Муж ее молодой бизнесмен. И хотя я еще не привык к этому слову, мне очень хотелось принять участие в первом в моей жизни деле такого размаха. Возможно, у меня хватило бы наличных, в крайнем случае, немного можно занять.

И все же я помнил о своем знаке зодиака. Помнил, как в восемьдесят четвертом, получив садовый участок, заключил договор с очень квалифицированным строителем, подсевшим за столик в шашлычную у Белорусского вокзала. Мы пришли в шашлычную вдвоем с поэтом Иваном Слепневым, тогда молодым и кудрявым. Строитель извинился, что оказался за нашим столом как раз тогда, когда мы разговаривали о будущем доме. Он сказал, что дом обойдется намного дешевле, чем я думаю. Нужно всего пять с половиной тысяч.

— Я сэкономил тебе кучу денег! — воскликнул Иван Слепнев и был теоретически прав, ведь без него разговора не состоялось бы.

Вскоре я отдал под расписку эти деньги строителю, который еще в шашлычной восхитил нас тем, что сразу поправлял меня, если я не так говорил об отмостках, фундаменте, крыше.

Он предложил оригинальную конструкцию несимметричной крыши.

— Это то, что надо! — громко сказал я и руками показал, как я вижу дом и кровлю и окна мансарды, и тут же, не глядя, сунул в карман его расписку и вручил ему деньги.

Через неделю мы съездили с ним на участок. Потом он пропал. Потом позвонил его брат и попросил дать ему срочно пятьдесят рублей: не хватало на кирпич. Потом позвонил он сам и сказал, что работы в полном разгаре. Через неделю после этого звонка я поехал на участок. Там ничего не изменилось: бурьян, торф, никаких следов строителей. Я терпеливо ждал его звонка, чтобы просить объяснений. Дождался, спросил.

— А там лист железа, ты что, не видел? — сказал строитель.

— Нет, не видел.

— Плохо смотрел. Железо и под ним веревка! — Он повесил трубку.

На расписке был его телефон. Я пошел взять в справочном его адрес. Год и место рождения он указал. Адреса не дали: в Москве он не был прописан. К телефону подошла его мать. Я сказал, в чем дело, и чтобы он позвонил мне. Она стала просить взаймы хотя бы триста рублей. Только тут зародились подозрения. Еще одна поездка на участок убедила меня, что там не было ни листа железа, ни даже веревки. Тогда я стал действовать. Написал на Петровку, дом 38. Ведь я иногда читал советские детективы и знал куда нужно обращаться. Оттуда мое заявление передали в одно из отделений милиции, недалеко от моего дома, потом его переслали в другое место, куда очень далеко было ездить, чтобы писать какие-то новые заявления. Потом было третье отделение милиции, ближе к Петровке. Оттуда звонил следователь, молодой человек, который спрашивал меня: