Встречи и знакомства - [10]

Несмотря на многочисленные публикации в периодике и выход при жизни почти двух десятков книг, Соколова к концу жизни бедствовала. Она так и не смогла выбиться из положения литературной поденщицы, вынужденной за небольшую плату писать газетные романы с условием предоставлять очередное продолжение к определенному дню, и, по сути, разделила печальную судьбу «многописательниц», которых вспомнил Дорошевич в очерке, посвященном беллетристке Капитолине Назарьевой:

«Как тоскливо сжимается сердце, когда перечитываешь список всех этих изданий, где она писала. Всех этих “Наблюдателей”, “Звезд”, “Родин”, “Новостей дня”.

“Многописательница!”

Да ведь нужно же не умереть с голоду, работая в этих “Наблюдателях”, “Звездах”, “Родинах”, “Новостях дня”!

‹…›

И она писала за гроши, выматывая из себя романы…»[30]

В апреле 1909 г. умер живший в Москве и, по свидетельству Гиляровского, окончательно спившийся сын Соколовой Трифон. Была больна туберкулезом дочь Мария. Сама Александра Ивановна уже с трудом ходила, испытывала серьезные недомогания. Она была вынуждена обратиться в Постоянную комиссию при Академии наук для пособия нуждающимся ученым, литераторам и публицистам, которая назначила ей пособие в 20 рублей в месяц на период с 1910 по 1913 г. Помогал ей и редактор «Исторического вестника» С. Н. Шубинский. 25 октября 1909 г. она писала ему: «Сегодня полгода смерти сына, в чахотке умирает дочь, и после 41 года постоянной работы я рискую буквально умереть с голоду, потому что, пролежав два года ‹…› я разорилась вконец. Работа для меня – спасенье, не откажите мне в ней»[31]. Шубинский внял мольбам старой писательницы, и с февраля 1910 г. ее мемуарные очерки печататались в «Историческом вестнике».

«28 июля исполнилось 45 лет моей литературной работы, – пишет она в 1913 г. своему другу, журналисту и драматургу Л. Л. Пальмскому (Балбашевскому), – ни о каком юбилее я не мечтала и не мечтаю, но кое-кто вспомнил, начиная с Власа, который прислал милейшую депешу из заграницы. Из Москвы прислали цветы (сноп, как сноп ржи, перевязанный роскошными лентами), еще из Москвы – совсем фантастическую корзину фруктов, от “Вестника” (скорее всего, имеется в виду журнал «Исторический вестник». – С.Б.) – букет, лично от редактора “Родины” – прекрасную икону Казанской Божией матери, а от издательской фирмы Каспари ящик серебра. Депеш было много, словом, вышло очень мило, но не принимала я никого, потому что мне было очень плохо, и мы даже пирога не испекли на этот день»[32].

Еще пять лет назад она писала Сумбатову-Южину о Власе, что он, будучи «слишком уж Terre-a-terre»[33], для нее «не существует»[34]. Но вот года за два-три до ее смерти, после десятилетий полного отчуждения и даже вражды, сын и мать сошлись, он стал помогать ей. В упоминавшемся письме Пальмскому она говорит о сыне: «В нем много хорошего». Дорошевич поборол терзавшее его душу неприятие Александры Ивановны и простил ее. В некрологе ей, опубликованном в возглавляемой им самой распространенной российской газете «Русское слово», он нарисовал обаятельный портрет принадлежавшей к временам давнего образованного дворянства «старой журнальной работницы», прожившей жизнь, полную «терний и труда», «державшей на себе семью».

«По-французски, на старом французском “языке Корнеля и Расина”, она даже сыну говорила “вы”.

Какой-то странной, старинной музыкой звучала эта гармония русского “ты” и французского “вы”.

И старым, давно отжитым, умершим временем веяло от этой “старой барыни”, сохранившей все причудливые особенности старого барства и проработавшей, протрудившейся всю свою жизнь.

– Вот и напишите когда-нибудь, – улыбаясь, говорила она, – как в России умеют работать даже барыни. А говорят – страна лентяев.

Действительно, силы и характеры встречаются среди русских женщин!»[35]

В день смерти, 10 февраля 1914 г., Соколова закончила свой последний роман «Без руля и ветрил», печатавшийся в «Петербургском листке». После панихиды в петербургской Симеоновской церкви ее похоронили на Пятницком кладбище в Москве. На деревянном надмогильном кресте сделали надпись «Спи спокойно, моя родная» – последнее «прости» от Власа Дорошевича. Могила писательницы не сохранилась[36].

Во «Встречах и знакомствах» Соколова заметила, что во времена, когда она начинала, «попасть в литературную среду было очень трудно и раз занятое место оставалось за человеком до могилы». Но как часто после смерти литератора наступало полное забвение его имени и творчества. У Соколовой такой период длился почти восемь десятков лет. Но в итоге оказалось, что произведения ее, прежде всего исторические романы, как уже говорилось, выдержали испытание временем и оказались интересны для современного читателя. Теперь к ним присоединяются ее воспоминания – колоритный документ литературной, театральной и общественной жизни, а также быта и нравов, царивших как в обеих столицах, так и в среде провинциального российского дворянства второй половины XIX в.

С. В. Букчин

Встречи и знакомства

Из воспоминаний Смолянки

Глава I

Мое поступление в Смольный монастырь. – Деление на классы. – Преподавание. – Пестрая детская толпа. – Общее направление воспитания. – Учение. – Характерный эпизод на выпускном экзамене.