Встречи господина де Брео - [3]

Помимо князя де Тюина и маршала де Серпьера, г-н де Брео мог бы назвать по фамилиям целый ряд дворян, сановников и финансистов, как, например, г-на президента де Нарлэ, г-на де Кадоавиля и знаменитого г-на Эрбу, партизана [3], нисколько не уступавшего другим в вежливости и обращении. Достаточно знал он и женщин. Не все были ровеснцами г-жи де Преньелэ или г-жи Шеверю, матери г-жи де Блион, на пополневшем и довольном лице которой видны были еще остатки красоты, уже не ищущей побед, но от прошлых сохранившей тот оттенок благодушной веселости, которая украшает женщин, переставших быть молодыми, но в своей юности хорошо знавших любовь. Если г-жи де Преньелэ и де Шеверю отказались от любви, то г-жа де Гализ де Водр и многие другие легко могли ее внушить, равно как и г-жа де Сиркур, которая не стеснялась отвечать на чувства г-на де Сен-Жермона по отношению к ней. Г-да де Фразен и де Риго подчеркивали свое презрение к женщинам и разговаривали об этом вполголоса между собою, жеманясь. Г-н де Брео отошел от них и снова встретился с господином, только что бывшим его соседом. Толстяк, окруженный группой людей, жестикулировал. Фамилия г-жи де Блион донеслась до слуха г-на де Брео. Он охотно присоединился бы к похвалам, расточаемым по ее адресу, но те, которыми он хотел бы ее наградить, были не совсем удобны для произнесения вслух, так что он оставил при себе открытия, сделанные им сквозь серебряное платье нимфы, и то, какою она предстала ему на мгновенье, дозволяя видеть свои сокровеннейшие прелести и самое строение своей красоты.

В таких размышлениях он шел следом за компанией до того места, куда привел их маркиз де Преньелэ и откуда лучше всего можно было любоваться фейерверком, только что зажженным г-ном Конджери из Милана. Это была терраса с балюстрадой перед замком. Все заняли места, чтобы удобнее наслаждаться огненным зрелищем, долженствующим ознаменовать собою конец празднества. Впрочем, самые неутомимые могли еще танцевать под звуки скрипок всю ночь до утра, меж тем как остальные отправились бы немного отдохнуть; многие должны были с раннего утра засесть в кареты, чтобы поспеть в Париж, покуда солнечный жар не сделался слишком сильным. Они, конечно, не преминут распространить по городу новость, что г-н и г-жа де Преньелэ сумели в течение трех дней подряд в замке Вердюрон доставить развлечение, помещение и угощение больше чем шестидесяти персонам, из которых многие были весьма имениты, и все это было так благоустроено, что каждый получил то, чего хотел, у всех была отдельная кровать и отдельная комната, исключая некоторых, кого пришлось поместить вместе.

Так, например, г-н де Брео, как только прибыл, был отведен в помещение, где уже находились господа де Фразен и де Риго. Увидя их, г-н де Брео, которому вовсе не улыбалось проводить ночь в такой компании, велел лакею провести его на квартиру г-на Флоро де Беркайэ. Тот принял его как нельзя лучше, хотя для спанья был только матрац на полу, да и то для этого пришлось потревожить молоденькую служанку, которая как раз в эту ночь спала около г-на де Беркайэ, в чем последний очень извинялся перед г-ном де Брео. Г-н де Брео отлично выспался. Положим, главная работа у г-на де Беркайэ с девушкой была уже окончена, так что он разбудил ее только на рассвете для легкого прощанья, скорее деликатного, чем пылкого.

Г-н де Беркайэ именно для свидания с этой девушкой и покинул только что г-на де Брео, рядом с которым он дивился искусным ракетам. Громкие аплодисменты, вызванные миланскими выдумками г-на Конджери, привели г-на Флоро де Беркайэ в раздражение. Его бесило, что пороховые затеи имеют не меньший успех, чем те, в которых он претендовал быть знатоком и для которых требовалась изощренность остроумия, знание мифологии и способность создать из этого зрелище, приятное не только по красоте костюмов, но и по скрытому смыслу и по намекам, в нем заключенным. Ведь в своем балете с сильванами г-н де Беркайэ аллегорически изобразил, как маркиз де Преньелэ обратил сельское безлюдье Вердюрона в сад утех, где он вызвал к жизни фонтаны и воды. Не это ли должна была обозначать прекрасная нимфа, победительница деревенских рогатых божеств? Но большая часть публики увидала во всем этом только танцы в костюмах. И г-н Флоро де Беркайэ проклинал свое ремесло, жалея о муках, которые оно ему доставляло, меж тем как итальянский шарлатан привлекает к себе общее внимание, зажигая порох, заключенный в картонных трубочках, и производя этим в небе цветную забаву, воздушную трескотню.

Высказав эти соображения, полные горечи, г-н де Беркайэ оставил г-на де Брео, а сам пошел спать, что советовал сделать и своему собеседнику. Но г-ну де Брео спать не хотелось, и он безлюдие садов предпочел матрацу, с которого слышно было бы, как шуршит своим сенником г-н де Беркайэ во славу молоденькой служанки, дожидавшейся его дома. К тому же ночь продолжала быть великолепной. Запах пороха и ракет г-на Конджери рассеялся, и темнота была чистой, почти прозрачной. Плошки догорали вдоль цветников, обрамляя их своим неравномерно расположенным светом. Там и сям гаснущие фонари еще освещали боскет.