Встреча выпускников - [9]

— Мои волосы в порядке? — поинтересовалась мисс де Вайн, становясь внезапно человеком и несколько теряясь, оставшись без шапочки и мантии.

— Ну, вообще-то... — сказала Харриет, рассматривая массивные, стального цвета локоны, из которых вылезло несколько потрудившихся на своём веку шпилек, напоминающих крокетные ворота.

— С ними всегда так, — заметила мисс де Вайн, лёгким движением пробежав пальцами по шпилькам. — Я думаю, мне стоит подстричься покороче. Так станет намного меньше хлопот.

— А мне нравится как есть. Тот большой локон очень вам идёт. Позвольте, я попытаюсь вам помочь?

— Сделайте одолжение, — сказала историк, с благодарностью принимая водворение шпилек на место. — Я совсем не управляю пальцами. У меня, правда, где-то есть шляпка, — добавила она, нерешительно оглядывая дворик, как будто ожидая увидеть, что шляпка растёт на дереве, — но декан сказала, что лучше нам оставаться здесь. О, спасибо. Ощущаешь себя намного лучше — изумительное чувство защищенности. Ах! Вот и мисс Мартин. Мисс Вейн любезно поработала парикмахером для Белой Королевы, но не следует ли мне надеть шляпку?

— Не сейчас, — решительно сказала мисс Мартин. — Я намерена собрать некоторых на чай, в том числе вас. Я проголодалась. Я увязалась за старым профессором Бонифасом, которому девяносто семь и он фактически выжил из ума, и кричала в его глухое ухо, пока чуть не сдохла. Сколько времени? Ну, я похожа на индюшку Марджори Флеминг, мне плевать на встречу старых студенток, я просто должна есть и пить.[18] Давайте совершим налёт  на стол прежде, чем мисс Шоу и мисс Стивенс закончат колоть лёд.

2

Для всех подверженных меланхолии людей, — говорил Меркуриалис, — характерно сильное, резкое и постоянное переживание того мимолётного чувства, которое они когда либо испытали. Invitis occurrit, что бы они не проделывали, они не в состоянии избавиться от него, против собственной воли они в тысячный раз вынуждены вновь думать о нём, perpetuo molestantur, nec oblivisci possunt, они непрерывно беспокоятся о нём, в обществе или вне общества, за едой, при упражнениях, всегда и везде, non desinunt ea, quae minime volunt, cogitare; и если оно особенно неприятно, они не могут его забыть.

Роберт Бертон

«Пока всё идёт неплохо», — думала про себя Харриет, переодеваясь к обеду. Были неприятные моменты, например попытка восстановить отношения с Мэри Стоукс. Кроме того, было небольшое столкновение с мисс Хилльярд, тьютором по истории, которой Харриет никогда не нравилась и которая, скривив рот и подкислив язык, заметила, «Ну, мисс Вейн, с тех пор как мы видели вас в последний раз, вы приобрели весьма разнообразный опыт». Но были и хорошие моменты, подтверждающие справедливость теории Гераклитовой вселенной. Она чувствовала, что сможет пережить торжественный обед, хотя Мэри Стоукс услужливо оставила для неё место рядом с собой. К счастью, Харриет ухитрилась заполучить по другую сторону от себя Фиби Такер. (В этой среде она всё ещё называла их про себя Стоукс и Такер.)

Первое, что поразило её, когда процессия медленно растеклась вокруг праздничного стола и слова благодарности были произнесены, это ужасный шум в Холле. «Удар по ушам» — вот как это называлось. Шум обрушился на неё, как напор и рокот водопада, он ударил по барабанным перепонкам, как грохот молота в какой-то адской кузнице, он как будто заполонил воздух металлическим грохотом пятидесяти тысяч станков. Двести женских языков, выпущенных на волю, как под воздействием пружин, ворвались в высокую, спокойную беседу. Она уже забыла, что это такое, но этим вечером вдруг вспомнила, как в начале каждого семестра она думала, что если такой шум продлится ещё хоть минуту, она сойдёт с ума. Через неделю эффект всегда смягчался. Привычка сделала её неуязвимой. Но теперь всё обрушилось на её отвыкшие нервы с первоначальной и даже более чем первоначальной силой. Люди кричали ей в ухо, и она кричала в ответ. Она с тревогой посмотрела на Мэри: как может перенести такое нездоровый человек? Но Мэри, казалось, ничего не замечала, она была более оживленной, чем днём, и вполне бодро кричала что-то в сторону Дороти Коллинз. Харриет повернулась к Фиби.

— Чёрт возьми! Я совсем забыла, на что похож этот гвалт. Если я начну кричать, то скоро охрипну, как ворона. Я собираюсь реветь тебе в ухо как в рупор. Не против?

— Вовсе нет. Я слышу тебя вполне сносно. И зачем Бог дал женщинам такие пронзительные голоса? Хотя я не слишком возражаю. Это напоминает ссору наших английских рабочих. По моему, с нами обошлись довольно прилично, правда? Суп намного лучше, чем когда-либо раньше.

— Они специально постарались ко дню встречи. Кроме того, полагаю, новая экономка довольно неплоха, я верю, что она занимается и домашней готовкой. У дорогой старой Стрэддлс мысли были обращены на что-то выше еды.

— Да, но мне она нравилась, эта Стрэддлс. Ко мне она ужасно хорошо отнеслась, когда я заболела как раз перед бакалаврскими экзаменами. Помнишь?

— И что стало со Стрэддлс, после того, как она уехала?

— О, она  казначей в Бронте-колледже. Знаешь, финансы — это её конёк. Она была настоящим гением во всём, что касается чисел.