Встреча выпускников - [166]

— Не знаю, — смущённо сказала Харриет. — Я интересовалась её детьми и говорила с Бити — о, Боже, да, Бити, — когда встретила их. И я помню, что однажды вежливо согласилась с Энни, что брак мог бы быть хорошим делом, если найти правильного человека.

— Это было разумно, если не затрагивало ваших принципов. Как насчет преданного мистера Джонса из Джесуса? Если вы приводите молодых людей в колледж ночью и прячете их в часовне…

— Силы небесные! — воскликнула мисс Пайк.

— … то должны быть готовы, что вас посчитают женственной женщиной. Однако это не имеет большого значения. Боюсь, что иллюзия была полностью рассеяна, когда вы при всех заявили мне, что личные привязанности должны идти на втором месте после общественных обязательств.

— Но, — нетерпеливо спросила мисс Эдвардс, — что произошло с Артуром Робинсоном?

— Он был женат на женщине по имени Шарлотта Энн Кларк, которая была дочерью его домовладелицы. Его первого ребёнка, родившегося восемь лет назад, назвали Беатрис. После проблем в Йорке он поменял своё имя на Уилсон и принял должность младшего преподавателя в небольшой подготовительной школе, владельцы которой не возражали взять человека, лишённого звания магистра, если ему можно мало платить. Его вторую дочь, родившуюся вскоре после этого, назвали Каролой. Боюсь, что жизнь Уилсонов не была лёгкой. Он потерял первую работу, боюсь, по причине пьянства, взялся за другую — снова попал в беду и через три года застрелился. В местной газете были некоторые фотографии. Они здесь. Как вы видите, красивый светловолосый мужчина приблизительно тридцати восьми лет, нерешительный, привлекательный, что-то вроде моего племянника. А вот фотография вдовы.

— Вы правы, — сказала директриса. — Это Энни Уилсон.

— Да. Если вы прочитаете сообщение о следствии, то увидите, что он оставил письмо, в котором писал, что его затравили до смерти, очень хаотичное письмо, содержащее латинскую цитату, которую коронер любезно перевёл.

— О, Боже! — воскликнула мисс Пайк. — Tristius haud illis monstrum…?[119]

— Ita.[120] Итак, вы видите, что, в конце концов, мисс Хилльярд была права: записка написана мужчиной. Энни Уилсон, чтобы поддержать детей, была вынуждена пойти в услужение.

— У неё были очень хорошие рекомендации, — заметила экономка.

— Конечно, а почему бы и нет? Она, должно быть, так или иначе отслеживала передвижения мисс де Вайн, и, когда в последнее Рождество  объявили о назначении, она устроилась сюда на работу. Она, вероятно, знала, что как вдова с двумя маленькими детьми получит здесь хороший приём…

— Что я вам говорила? — воскликнула мисс Хилльярд. — Я всегда заявляла, что эта смехотворная сентиментальность в отношении замужних женщин разрушит всю дисциплину в колледже. Их разум уже не настроен и не может быть настроен на работу.

— Господи! — вздохнула мисс Лидгейт. — Бедняжка, она всё время растравляла свою обиду таким ужасным способом! Если бы только мы знали, мы, конечно же, сделали бы что-то, чтобы заставить её увидеть вещи в более рациональном свете. А вам, мисс де Вайн, никогда не приходило в голову поинтересоваться, что произошло с этим несчастным Робинсоном?

— Боюсь, что нет.

— С какой стати? — удивилась мисс Хилльярд.

Шум в угольном подвале уже несколько минут как прекратился. Эта тишина пробудила цепочку ассоциаций в головке мисс Чилперик, которая повернулась к Питеру и нерешительно спросила:

— Если бедная Энни действительно сделала все эти ужасные вещи, то как она очутилась запертой в угольном подвале?

— А! — сказал Питер. — Этот угольный подвал почти поколебал веру в мою теорию, тем более, что я не получил отчёт от своих агентов до вчерашнего дня. Но, когда вы просто задумаетесь над этим, то что ещё она могла сделать? Она решила напасть на мисс де Вайн по её возвращении из города — скауты, вероятно, знали, каким поездом она приедет.

— Нелли знала, — сообщила Харриет.

— Тогда она, возможно, сказала Энни. По исключительно удачному стечению обстоятельств нападение произошло не против мисс де Вайн, у которой от неожиданности могло не выдержать сердце, а против более молодой и сильной женщины, которая до некоторой степени была готова дать отпор. Даже в этом случае всё было очень серьёзно и могло оказалось фатальным. Мне трудно простить себя за то, что я не заговорил раньше — с доказательствами или без — и не взял подозреваемую под наблюдение.

— О, ерунда! — отмахнулась Харриет. — Если бы вы так сделали, она, возможно, прекратила бы свои действия до конца семестра, и мы  так и не узнали бы ничего определённого. Мне было не очень больно.

— Да. Но это могли быть и не вы. Я знал, что вы были готовы рискнуть, но не имел никакого права подставлять мисс де Вайн.

— Однако мне кажется, — ответила мисс де Вайн, — что по справедливости риск и должен был быть моим.

— Самая большая ответственность лежит на мне, — сказала директриса. — Я должна была позвонить вам и предупредить ещё до того, как вы покинули город.

— Чья бы это ни была ошибка, — продолжил Питер, — нападению подверглась именно мисс Вейн. Вместо надёжного тихого удушения было громкое падение и много крови, некоторая часть которой, без сомнения, попала на руки и платье нападавшей. Она оказалась в очень неудобном положении. Она напала не на того человека, она была перепачкана кровью, её одежда была растерзана, а мисс де Вайн или кто-нибудь ещё мог появиться в любой момент. Даже если бы она быстро вернулась в собственную комнату, то её могли заметить — её униформа была заляпанной — и, когда тело было бы найдено (живым или мёртвым), — она оказалась бы под подозрением. Её единственный возможный шанс состоял в том, чтобы организовать нападение на саму себя. Она вышла через заднюю часть лоджии, бросилась в угольный подвал, заперла за собой дверь и покрыла пятна крови мисс Вейн своею собственной  кровью. Между прочим, мисс Вейн, если вы запомнили что-нибудь из наших уроков, то на её запястьях должны остаться следы.