Встреча - [21]

― Он преследует всю семью,― мрачно произнесла Анна Львовна, – и он не успокоится.

Все погрузились в молчаливое обдумывание ситуации.

― Почему? Почему? – всплеснул руками Генрих Львович, – Вот чего я не понимаю!

― Он ищет деньги. Большие деньги, господа! – весомо произнес Григорий Павлович.

― Возможно… а возможно он ищет нас… – раздумчиво произнес Артур, более всех склонный к художественной интерпретации событий,– помните Фридриха Дюрренматта? Его трагическую комедию «Визит старой дамы»?

― Причем здесь театр?! – раздраженно воскликнул Генрих Львович.

― А притом, братец, что этот Мартынов разыгрывает перед нами, а по–настоящему втягивает нас, в некий психологический спектакль, где каждому отведена своя роль! Спектакль жуткий. Как и «Визит старой дамы». Я вот только ещё не понял, кто стоит за этим натуральным, что называется, он лайн, действом. Может быть, сам наш гениальный папаша? Его скоропостижная смерть и немедленная кремация тела, вызывают у меня подозрения! А не пытается ли наш «Большой брат», оставаясь за кулисами, вызвать среди его наследников конфликтную ситуацию, со страшным призраком смерти, преследованием членов семьи, диким напряжением всех чувств и эмоций, что бы понаблюдать за нами и, в конце концов, узнать, кто действительно любил своего отца, а кто только ждал его наследства. А, как вам мой сценарий? – Артур с кривой улыбкой уставился на брата, его глаза лихорадочно горели.

Присутствующие онемели от предложенной их вниманию версии. Да и трудно было переварить в одночасье столь резкий переход от настоящей трагедии к некой пошлой комедии, с потугами на серьезность.

― Господь с тобою! – махнул на него рукою Григорий Павлович,– честное слово, Артур, ты не пьян ли?

― Да ты же сам видел бездыханное тело отца… и заключение врача! – вскричал Генрих Львович, – Артур, я понимаю, тебе нужно отдохнуть, выспаться, ты переутомился, пережил сумасшедший день… – тут он запнулся и с удивлением и даже опасением посмотрел на сестру, – Артур, дружочек, а может, мы обратимся к доктору… ну к этому…

― Психиатру? Не дождетесь! – нервно выкрикнул Артур и, поднявшись с кресла, каким–то странным подозрительным взглядом осмотрел всех.

Может быть в его глазах действительно блеснуло безумие, а может быть и нет, но Анна Львовна вздрогнула и внутренне напряглась.

― А может вы все здесь заодно?! Нашли козла отпущения!? А? Навесите на меня отцеубийство и запрячете в психушку! – он обвел воспаленным взглядом присутствующих, – а денежки папашины разделите потихоньку и выйдите чистыми из воды...

― Артур, дорогой, сядь, успокойся, – она медленно направилась к нему так, как осторожно подходят к бешеной собаке, чтобы одним махом схватить её и усыпить,– Гриша, подай ещё холодной воды. Маша, неси срочно успокоительное, что там у тебя есть! Ты всегда глотаешь какие–то таблетки… Артур, вот, выпей, успокойся… Ты действительно видел, как убили Федора? – вкрадчиво переспросила Анна Львовна, подвигая стул к креслу Артура.

― Видел, – он отпил глоток, другой, проглотил таблетку успокоительного, стал легче дышать и приходить в себя, – спасибо, уже лучше. У меня астма, а этот стресс вызвал приступ. Давно уже не было. Я бежал с того места на попутках… Так противно, оставил Федора одного…

― Не плач, брат, возьми платок, – Генрих Львович подал ему чистый носовой платок.

Через пару тягостных для всех минут Артур пришел в себя, оглядел присутствующих уже спокойным своим взглядом и неожиданно предложил.

― А может, поговорим об отце? Мы всё равно все здесь, как в мышеловке. За нами следят, за нами охотятся, сейчас мы сидим в одном месте, возможно призрак очень скоро появится снова, придет за кем–то другим из нас. Но если то, что я видел сегодня, действительно произошло, а это произошло, то виновником всему наш папаша! Давайте поговорим о нем.

― Что ж, это, пожалуй, не Дюрренматт, а хороший детектив Агаты Кристи, – положив ногу на ногу, произнесла Анна Львовна с ироничной усмешкой,– За окном воет ветер, тьма, холод, в гостиной собрались наследники, подозревающие друг друга в убийстве отца и грязной закулисной игре с его завещанием и наследством. Всё так, теперь можно начинать говорить о почившем батюшке.

― Отец, в сущности, был нормальным человеком. Что ты на меня так уставилась, Анна? – испугался Генрих Львович пылающего взгляда сестры, – Я не хочу говорить о нем ничего плохого! Человек умер, как любой другой человек, и унес всё плохое с собой в могилу, и говорить о нем плохо, значит осквернять его память.

― Ну, наконец, адвокат проснулся! Кто ж тебя просит говорить о нем плохо? Или ничего хорошего у тебя не найдется сказать об отце? – съязвил Артур.

― Именно найдется! – разгорячился Генрих Львович,– Мы никогда ни в чем не нуждались! Помню, как-то, я был мальчишкой, мы играли во дворе в хоккей и мне специально один мальчик сломал клюшку. Я ужасно расстроился, пришел домой в слезах, отец меня увидел, спросил, в чем дело, на завтра у меня была новая клюшка, да ещё какая!

― Это всё? – нетерпеливо спросила Анна Львовна.

― Я же сказал – одно хорошее,― твердо на сей раз произнес Генрих Львович.