Райли стиснул ее руку:
— Морган, нам нельзя!
Его глаза, голубые, словно небо над скалами, к которым она стремится из года в год, жгли ее насквозь.
— Но я хочу…
Прижав палец к ее губам, Райли ласково потерся животом о ее бедра.
— И я тоже — бесполезно пытаться тебя обмануть. Но нам нельзя. Сейчас нельзя. Мы не можем рисковать. Ни мне, ни тебе не нужен этот ребенок.
Не в силах перебороть себя, Морган выгнулась, прижимаясь к Райли всем телом, но тот бесцеремонно оттолкнул ее.
— Не надо.
Она сразу обмякла в его руках.
— Я не могу терпеть…
— Подожди до завтра, — хрипло произнес он. — Завтра мы выберемся отсюда, найдем в Сореле какой-нибудь мотель и предадимся любви так, что потом не сможем встать с кровати.
Морган отшатнулась, увидев лицо Райли, искаженное вожделением. Отвернувшись, она уставилась на мутный поток. В ее клокочущих чувствах трудно было разобраться, как нельзя было заглянуть в пенистую, бурлящую воду; сель уже начал спадать, чего нельзя было сказать о ее возбуждении.
— Завтра же я вернусь сюда. Одна.
— Мы оба понимаем, что это не так.
Морган еще не была готова признать, что Райли прав.
— Я спасла тебе жизнь — поэтому чувствую ответственность за тебя. Вот и все.
Его пальцы вонзились в ее плечи.
— Я один отвечаю за себя.
— Готова поспорить, все твои строгие скучные женщины не вешались тебе на шею, как я.
— Их было не так и много, — грустно улыбнулся он. — Но ты права. Кстати, а ты не ревнуешь?
— С чего ты взял!
— У тебя глаза стали совсем зеленые.
Перед его улыбкой устоять было нельзя.
— Ну, — призналась Морган, — может быть, самую чуточку.
— Я не спрашивал, кто такие Чип и Томас, потому что мне очень захотелось их треснуть. — (Морган испуганно заморгала.) — И еще: пожалуйста, давай продолжим наш разговор сидя. Нога разболелась.
— Продолжать нечего. — Она беспокойно устроилась на камне. — Наш разговор стал совсем бессмысленным. С Томасом мы предавались любви, когда мне было девятнадцать!
Райли опустился на тот же камень. Слишком близко от нее.
— Он был первым?
— И долгое время последним.
— Он тебя обидел?
— Знаешь, ты, пожалуй, опаснее селевого потока, — встрепенулась Морган. — Нет, Томас меня не обидел. Просто… — Она нахмурилась, пытаясь вернуться на десять лет назад. — Я была на втором курсе, и меня гораздо больше экзаменов волновало то, как бы лишиться девственности. Все мои подруги давно жили половой жизнью, и я казалась себе каким-то анахронизмом. Мы с Томасом некоторое время встречались, я убеждала себя, что люблю его. Как раз тогда я слушала курс «Поэты-романтики» и жила в ожидании природного катаклизма. Звездопада, грома с молнией — чего-нибудь чрезвычайного. — Она наморщила нос. — Для своего возраста я была на редкость инфантильной.
— Молний не было?
— Ни одной вспышки.
— Ну а Чип?
— О, это другая история, — отсела от него Морган. — Смотри, вода спадает.
Райли не отрывался от ее лица.
— Сель, гремучие змеи, скорпионы — в этой пустыне ты ищешь замену сексу, который мог бы быть у нас с тобой?
— Райли, а каких острых ощущений ищешь ты? Или же у тебя строгая и спокойная жизнь?
— Что ты скажешь по поводу утлой шлюпки в штормовом море? — сощурился он. — По поводу глубоководного погружения с целью освободить запутавшегося в рыболовной сети дельфина? По поводу подводной записи звуков, которыми обмениваются друг с другом киты?
— Ты ученый? — неуверенно спросила Морган.
— Я изучаю пути миграции китообразных.
— Я так и думала, — медленно протянула она. — Катание на доске по волнам в Гавайях. Горные лыжи. Что-нибудь в таком духе… Значит, ты уплываешь в океан, а я приезжаю сюда… мы с тобой не похожи, как день и ночь. Вот еще одна причина, по которой мы завтра распрощаемся навсегда.
Райли положил руку ей на талию.
— Я люблю океан за то, за что ты любишь здешние пустынные места. За его красоту и таящиеся в нем опасности. Мы очень похожи друг на друга, Морган. Мы оба не мыслим жизни без острых ощущений.
Его рука жгла ее кожу сквозь ткань футболки. А разве это не стремление к острым ощущениям? Морган вскочила, не в силах сидеть на месте.
— Ты живешь в Калифорнии, а я — в Бостоне. От Томаса я твердо усвоила один урок: к сексу нельзя относиться легкомысленно.
— Я живу в Мэне. Там я заведую исследовательским центром. От Мэна до Массачусетса рукой подать. Секс и брак… не всегда из одного следует другое. Но в любом случае то, что будет у нас, легкомысленным не назовешь.
— Ты надеешься, если мы с тобой переспим, у тебя выработается иммунитет? Секс в качестве прививки?
— Я не настолько наивен, Морган.
— Мы с тобой без конца ссоримся!
— Потому что привыкли во всем полагаться лишь на себя, а обстоятельства свели нас вместе. Мы оба испытываем отвращение к этой близости.
— Отвращение! Сильно сказано.
Морган было не по душе это слово, но она решила не спорить.
— Я говорю то, что думаю.
— Итак, секс, о котором мы говорим… в нем не будет ничего легкомысленного, но долго он не продлится. Прости, но я, кажется, запуталась.
Райли тоже встал с камня.
— Ты думаешь, я уже успел все разложить по полочкам? — выпалил он. — Я же говорил, мы оба любим риск.
— Приятно это слышать! — крикнула ему в ответ Морган. — К чему ты испытываешь отвращение — к нашей близости или ко мне?
