– Алло! Ты меня слушаешь?! – по шлему постучали костяшками пальцев. Это Гришечкин, вставив штекер наушников и микрофона в приборную панель самолета, продолжал проводить предполетный инструктаж.
– Да, да, я все понял – раздраженно ответил я – Ничего не трогать. Как в том анекдоте про космос.
– Каком анекдоте? – живо заинтересовался пилот
– Запустили ученые в космос первую ракету. На борту Белка, Стрелка и чукча. ЦУП выходит на связь.
– Космонавт Белка.
– Гав!
– Протестировать бортовые системы управления.
– Гав! Гав!
– Космонавт Стрелка.
– Гав!
– Начать подготовку к проведению орбитальных экспериментов.
– Гав! Гав!
– Космонавт чукча.
– Гав!
– Че ты гавкаешь?! Покорми собак и ничего не трогай.
Гришечкин засмеялся. Техники, что заглядывали в кабину с лесенки, тоже.
Меня пристегнули, показали как надевать кислородную маску. Я хмуро помахал рукой Трубецкому, что провожал меня на аэродроме в компании каких-то полковников и генералов. Тот шутливо отдал честь.
– Вот тут чека катапульты – показал мне Гришечкин – Но ты ее не трогаешь. Отстрелить тебя я могу из своей кабины. Понял?
– Нешто я-то не пойму, при моем-то при уму! – опять пошутил я
– Витя, я серьезно! Истребитель – это не концерт и не пляски на сцене. Военная техника!
– Был вчера во Дворце Профсоюзов? – поинтересовался я, удобнее усаживаясь в кресле спарки
– Я лучший пилот эскадрильи – похвастался Евгений – Дали пригласительный. Отлично, кстати, пели! Спасибо!
Евгений залез вперед, надел шлем. Техники убрали колодки из-под шасси, я еще раз осмотрел самолет из кабины. Гордость отечественного ВПК. Стремительный профиль, стреловидные крылья. И очень много приборов на панели – даже не понятно, как пилот справляется с ними.
Гришечкин включил двигатели на прогрев. Сзади завыло. Под этот вой я закрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер.
Заснуть сразу не получилось. Все прокручивал в голове облом с визитом к дамам, завидовал Лехе, который мог на выбор либо у Светы, либо у Львовой ночевать. И ведь терпели женщины! Ни одного скандала за прошедшее время, ничего! Какие-то интриги, разумеется, между ними были, но на поверхность – они не выносились. Не то, что эти примадонны!
Я раздраженно встал с кровати, начал ходить по комнате. Лунный свет странным образом падал на ковер, висящий на стене. Складывалось впечатление, что он вышит какими-то светодиодными светящимися нитками. И если приглядеться, то такое ощущение, что в гробу лежит человек. Ходили слухи, что этим в свое время баловались китайцы – вышивали почившего Мао Цзэдуна.
Бр… Включил верхний свет, сел за журнальный столик. На нем лежало несколько газет. Взял сверху «Совраску». Передовица была озаглавлена «Фальшивый композитор». Я начал вчитываться и к своему удивлению обнаружил, что статья посвящена Пугачевой. А точнее ее проделкам с именем Бориса Горбоноса в фильме «Женщина, которая поет». Похоже Веверс все-таки слил зарвавшуюся «примадонну». Фактура была богатая – тут и хамство со зрителями, и разнузданное поведение с музыкантами, а как главная вишенка на торте – мошенничество с мосфильмовским договором.
Мы обсуждали недавно с Веверсом «ответку» протеже Бобкова, но чтобы она прилетела так быстро?! Вот это номер. Даже любопытно, отъедет теперь Пугачиха на годик, другой убирать снег в Мордовии или найдет себе новых покровителей и соскочит? Ставлю на то, что соскочит. Уж больно ушлая.
– Ты там не заснул? – в воспоминания вклинился Гришечкин, опустил фонарь кабины – Выезжаем на рулежку. Дали добро на взлет.
Я посмотрел «на улицу». Две длинные взлетно-посадочные полосы, ангары, какие-то сложные антенны. Плюс сопки, поросшие деревьями. В отдалении стоит группа военных. Еще раз помахал рукой, дождался ответного приветствия. Или уже прощания. За спиной взревел двигатель, меня вдавило в спинку кресла – истребитель пошел на взлет.
– Как ты там? – МИГ оторвался от взлетки, заложил прощальный вираж над аэродромом – Что-то ты молчаливый. Если мутит – справа есть специальный пакет…
– Не блевану, не волнуйтся – ответил я Гришечкину – Отца вспомнил. Он тоже был военным летчиком. Разбился в Африке. Кстати, на МИГе.
– Да ладно! На какой серии?
– 19-й. Неграм новые МИГи не поставляют.
– Да, я знаю. Сочувствую.
Наш истребитель резво попер вверх.
– Спасибо.
– Вить, надевай маску, сейчас 4 тысячи пробьем. Пойдем на 11 тысячах – там самый экономичный режим расхода топлива, а мне еще обратно возвращаться. Если конечно, отпустят – нервно хохотнул Гришечкин
– Отпустят. А Ил сейчас где?
– С Красными Звездами? Он пару часов назад вылетел из аэропорта Владивостока. Как раз у Ханэда их нагоним. Наверное, уже на полпути в Японию. Сейчас попробую связаться с ними. Частоту мне дали.
– Слушай, Жень – я решил сменить тему – А чего у нас в Союзе нет пилотажных групп для показательных выступлений?
– Ну, на парадах мы летаем – неуверенно ответил Гришечкин – А что ты имеешь в виду?
– Постоянных групп. Шесть-семь истребителей, фигуры высшего пилотажа…
– Да это раз плюнуть – наш МИГ пробил облако и внезапно крутанул бочку. Я только успел охнуть и крепче вцепиться в заблокированную ручку управления. Внутри все екнуло, и ранний завтрак запросился наружу.
