Вспомним мы пехоту... - [78]

Для развития успеха пора было вводить в бой резервный батальон. Ему я поставил задачу — выйти в тыл противника, затруднявшего продвижение Грозова, во взаимодействии со 182-м полком уничтожить сопротивляющихся и к исходу дня овладеть опорным пунктом Тырбешти.

Затем я доложил командиру корпуса о взятии второй траншеи. Это означало, что можно вводить в прорыв танковую армию генерал-лейтенанта Кравченко. Примерно час спустя 6-я танковая армия двинулась вслед за нашими наступающими частями.

Пытаясь заткнуть брешь в обороне, противник бросил в бой три уже потрепанные дивизии из резерва. Кустов заблаговременно предупредил меня о том, что немецкие части начали движение в направлении места прорыва. Задача заключалась в том, чтобы до подхода вражеских резервов захватить третью траншею, проходившую по хребту Маре, и встретить контратакующих с выгодных позиций, с господствующих высот. Между тем полк Могилевцева все еще топтался у подножия хребта, резервный батальон, высланный в тыл противника, еще нащупывал слабозащищенные проходы.

Я связался с Могилевцевым, обрисовал обстановку, потребовал, чтобы в течение часа хребет Маре был в наших руках.

— Будет, — коротко ответил подполковник.

Я верил в Могилевцева — что-нибудь придумает. Во всяком случае, очертя голову не бросит полк в лобовую атаку. Кроме напрасных жертв, это ничего не даст — резервы гитлеровцев успеют подойти и опрокинут ослабленные безуспешными атаками подразделения. Могилевцев придумал. От каждого батальона он велел выделить по два-три человека для засылки их в тыл немцам с целью поднятия там паники. Используя этот момент, батальоны должны стремительной атакой захватить третью траншею и выйти на хребет. Расчет был точен. Фашисты, ошеломленные нашим ударом, тележного скрипа боялись, их нервное напряжение достигло предела. Достаточно небольшой пальбы в тылу — и не выдержат, побегут — у страха глаза велики.

В 4-ю роту, остановившуюся на опушке леса у подножия горы, пришел командир батальона капитан М. А. Пупков, приказал построить бойцов. Встав перед ними, сказал:

— Есть опасное задание, гвардейцы. Кто пойдет?

— Я! Я! Я! — нестройным хором ответила вся рота. А двое бойцов, Петров Василий Васильевич и дружок его Поляков, сделали шаг вперед.

Когда мне рассказали об этом, я живо представил себе картину полуторагодовой давности: поляну в лесу под Алексеевкой, шеренгу бойцов, Петрова, сделавшего шаг вперед, чтобы сесть в траншею, через которую должен пройти танк…

И здесь, в лесу, под хребтом Маре, Петров сделал этот шаг вперед. Такой уж он был человек: товарищу готов был отдать последнюю щепотку табаку, Родине — жизнь.

Петрова с Поляковым и выбрал комбат. Отошел с ними в сторону, сказал:

— Видите гору? На ней немцы. Быстро проберитесь туда, за траншею, выберите место, где фашистов побольше, ударьте по ним гранатами в самую гущу, а потом из автоматов косите. Да так, чтобы они вас двоих за десятерых приняли. Наведете панику — поддержите атаку всего батальона. — Комбат помолчал, внимательно посмотрел в глаза одному, другому. — Посылаю вас на очень опасное дело. Но это нужно. Ясно?

— Так точно, ясно, товарищ гвардии капитан! — дружно ответили гвардейцы.

Получив в дополнение к тому, что у них было, еще по нескольку гранат, Петров и Поляков двинулись к высоте. Кончился лес, мелкий кустарник, иссеченный пулями, и вот они уже ползут, укрываясь за камнями…

Капитан проводил их взглядом и приказал командиру роты Герою Советского Союза старшему лейтенанту А. Ф. Соболевскому приготовиться к атаке, в которой будет участвовать весь батальон.

Проходили минута за минутой, а на горе было тихо. Далеко справа слышалось «Ура!», захлебывались автоматы, а здесь тихо… Командир роты то и дело поглядывал на часы. Десять… пятнадцать… двадцать минут прошло… И вдруг впереди слитно один за другим загрохотали взрывы гранат, взметнулось облачко пыли, застрочили автоматы. Потом беспорядочная стрельба началась в других местах.

Роты батальона пошли в атаку. Сопротивление врага было сломлено мгновенно. Немцы опомниться не успели, как третья траншея оказалась в наших руках.

Петрова и Полякова нашли на обратном скате горы. Лежали они неподалеку друг от друга, живые, но без сознания. У обоих было по нескольку пулевых ранений. А вокруг валялось тридцать семь гитлеровцев, сраженных пулями и гранатами.

Больше я Петрова не видел, затерялся его след в далеких тыловых госпиталях.

Когда подошли немецкие резервные части, они были встречены таким мощным огнем с горы, что их контратака сразу же захлебнулась. 182-й и 184-й полки перешли в атаку и отбросили противника. К исходу дня дивизия прорвала главную полосу обороны гитлеровцев, продвинулась местами на шестнадцать — двадцать километров.

Передовые подразделения 184-го полка овладели местечком Леушень. Теперь полкам Могилевцева и Грозова предстояло взять сильно укрепленный опорный пункт Тарбешти.

Вечером с группой офицеров штаба я поехал в Леушень, где решил развернуть свой НП. Нагнал на марше колонны, составлявшие главные силы 184-го полка. Вместе с ними пешим порядком двигался и Могилевцев. Я вышел из машины, поздоровался с подполковником, попросил его доложить мне, как он собирается наступать на Тарбешти. Мы присели на камень, Могилевцев развернул на коленях планшет, под прозрачной целлулоидной прокладкой которого лежала карта нужного участка.