Вспомни меня (сборник) - [78]

Начать с того, что приличный народ в этом квартале просто не селился. Население Тарналла составляло всевозможное отребье: нищие, бродяги, преступники всех мастей. Городская стража заглядывала сюда лишь в случае крайней необходимости, предоставляя местной гремучей смеси бурлить самостоятельно. И она бурлила, да еще как! Бандами «удовольствия» Тарналла не исчерпывались. Хватало и обычных воров, способных без зазрения совести ткнуть тебя ножом, чтобы не утруждаться незаметным проникновением в карман, чокнутых, вкусивших «серой росы», больных на всю голову сектантов Последнего Дня и прочих неадекватов. А во время высоких туманов и мглистых штормов даже они предпочитали в темноте по улицам особо не шастать. Мгла в такие ночи могла всякое извергнуть.

Однако нынче ночь намечалась обычная. Даже туман стоял лишь на уровне живота взрослого человека. Но, как бы то ни было, светочи на фонарях зажигать нужно – никуда от этого не денешься. Тарналл там или не Тарналл, это один из основных законов Тверди, который соблюдался неукоснительно. Мглистые твари могли навестить город и обычной ночью. История Нихотта, где пренебрегли «законом света» и в результате за пару штормовых ночей получили город-призрак, была памятна всем, и повторения ее не хотели. Настолько, что по императорскому указу главы окраинных городов, не исполнявшие «закон света», отправлялись пожизненно на рудники во внешних колониях, о которых ходили слухи один ужаснее другого.

Таким образом, профессия фонарщика была, с одной стороны, чрезвычайно важной, а с другой, все зависело от того, где именно ты работаешь. Вот в Тарналле фонарщики долго не жили. Ригана тоже заранее определили в расходные материалы, но ошиблись: он продержался в этом аду целых пять циклов, пройдя, таким образом, школу выживания, с которой могла бы сравниться разве что служба во внешних колониях. Хотя в своей богатой биографии Брассу довелось испытать и то, и другое. Но о том периоде своей жизни он вспоминать не слишком любил. Как, впрочем, и о любом другом.

Риган поднялся, оставив на столе пустой стакан и несколько монет, надел плащ с капюшоном и вышел на улицу. В этот вечерний хрон зеленоватые сумерки были уже достаточно густы, предвещая скорое наступление темного времени суток. Рука Ригана привычно нащупала в кармане плаща игольник, а похлопав себя по бедру, он убедился, что из вшитых в штаны ножен никуда не делся нож. Не помешало бы, вообще-то, и что-нибудь посерьезнее, но огнестрел и световое оружие были вне закона, и власти следили за этим так, что даже в уличных бандах Тарналла едва ли нашлась бы даже парочка стволов на всех.

Банды обычно не трогали фонарщиков, потому как власти этого очень не любили и периодически устраивали зачистки. Как ни крути, а «закон света» исполнять надо, никуда не денешься. Но отморозкам, сидящим на «серой росе», никто не указ. Эти, если им не хватало кредитов на дозу, могли и решиться: топливо для светочей на черном рынке стоило недешево.

Так что Риган перед сменой всегда вооружался по максимуму: Абх его знает, кто ему по пути попадется… Брасс двигался неторопливо, настраиваясь на первую из двух своих ночных рабочих вахт. Две с половиной лиги и тридцать пять фонарей, которые нужно зажечь. Довольно много и физически тяжело, плюс фактор Тарналла. Но человек способен привыкнуть почти ко всему. И теперь Брасс шел на работу с совершенно безразличным и даже немного скучающим выражением лица, словно его ждала обычная рутина, а не ночной одиночный вояж по одному из самых опасных мест во всей окраинной Тверди.

Рюкзак его был невелик, но, даже и такой, казался полупустым. Зажигалка, запас топлива для светочей и кое-какой нехитрый инструмент, на случай, если придется наскоро отремонтировать какой-нибудь из фонарей, – вот и все, что он нес с собой. Да и что еще нужно фонарщику? Ну, может быть, еще чуть-чуть удачи.

А вот и начало его участка. Риган снял рюкзак, вставил шланг в топливный резервуар, перекрыл клапан и вывесил шланг на плечо. Теперь он сможет заправлять светочи, не снимая рюкзака со спины и не таскать в руках резервуар. Зажигалку прицепил к левой руке. Все, теперь он готов к работе. Никаких особых приспособлений или снаряжения, чтобы взбираться на столбы, ему не требовалось. Фонари, не только в Клайдоре, но и во всей Тверди, были оборудованы специальными скобами, позволявшими взбираться на самый верх, к светочу. Конечно, не всякий выдержит такой подъем-спуск тридцать пять раз подряд, ну так и Риган – не всякий. В фонарщики слабаки не идут.

На первый фонарь Брасс взбирается не спеша, экономя силы, иначе на тридцать пятый придется уже заползать. Ну да ничего – потом его ждет несколько хронов передышки перед утренней вахтой, когда фонари придется гасить. Остановившись так, чтобы чаша светоча была гарантированно выше его головы, Риган откидывает крышку гасителя, вставляет шланг в чашу и открывает клапан. Топливо наполняет чашу около 30 тактов. Для отсчета этого четко отмеренного временного промежутка, по истечении которого необходимо закрыть клапан, Брасс даже не нуждается в хроноксе – весь процесс отработан до автоматизма. Дальше левой рукой завести в чашу длинную изогнутую трубку зажигалки, опустить на глаза защитные очки и нажать рычажок. Очки обязательны, поскольку иначе имеются хорошие шансы ослепнуть: вблизи вспышка загорающегося светоча вполне может выжечь глаза. На этом в свое время погорели (почти в буквальном смысле) многие начинающие фонарщики. Поначалу Ригану, во избежание печальных последствий, приходилось работать с напряженным вниманием, но со временем тело начало выполнять нужную последовательность действий само, почти не требуя участия сознания. Вспышка длится несколько тактов, в течение которых лицо Ригана ощущает близкий жар светоча. Как только он спадает, можно спускаться. С этим фонарем все.