Вспомни меня - [92]

Замок щелкает, он открывает дверцу и забирается внутрь, впустив в салон запах дождя и ночи. Ставит рюкзак в ноги и поворачивается ко мне – на длинных ресницах блестят капли, прядь влажных волос прилипла ко лбу. Мы коротко обнимаемся. Джеймс весь мокрый и холодный.

– Что ты здесь делаешь? Ты буквально насквозь мокрый!

Он грустно усмехается:

– Ну, я собирался вернуться домой, чтобы жить со своей милой тетушкой, однако не нашел ни ее, ни красной ковровой дорожки, ни упитанного тельца для блудного сына. Дверь заперта. Похоже, меня здесь вообще не ждали! – Он поднимает на меня взгляд. – Прости, шучу, конечно. Я и не ожидал, что ты будешь сидеть день-деньской дома – на случай, если я вдруг пожалую.

У меня начинает першить в горле.

– Ты хочешь вернуться? – с трудом выговариваю я. На такое счастье я и не надеялась!

– Ну, если примешь… Не насовсем, я просто…

Я хватаю его ледяную ладонь и прижимаю пальцы к губам.

– Джеймс, ты можешь оставаться сколько захочешь! Это твой дом, по праву твой!

Спереди доносится тактичное покашливание.

– Может быть, поедем куда-нибудь? – спрашивает водитель.

Джеймс, извернувшись, смотрит в заднее стекло на дорогу. Возле нашего дома все еще торчит полиция.

– Никак от меня не отстанут. Не хочу сейчас с ними разговаривать, тетя Сара. По-моему, они пытаются настроить меня против тебя.

Я так и знала! Прикусив губу, я качаю головой. Нет, я этого так не оставлю, я буду жаловаться!

– Давайте выедем из города, – говорю я водителю, пальцы которого нетерпеливо барабанят по рулю. – Дайте нам немного времени, и мы определимся, куда ехать.

Во взгляде, направленном на меня через зеркало заднего вида, читается сомнение.

– Не беспокойтесь, у меня есть деньги, – добавляю я поспешно.

Кивнув, таксист выруливает на Клив-гроув и движется к небольшому перелеску, где можно развернуться. Мы водили сюда Джеймса, когда он был маленький, – шлепать по грязным лужам и собирать каштаны.

– Когда ты приехал? – спрашиваю я. Как странно – пока я шныряла по Шрусбери, он ждал меня здесь.

– Вечером, после смены. Тебя не оказалось дома. Я хотел заглянуть к Алану, но тут приехала полиция. Сперва они отправились к нему…

– К Алану? – Я закусываю губу. – Зачем? Они его подозревают? Знаешь, одно время он неровно дышал к твоей маме…

– Ха! Что тут удивительного? Он ведь холостяк. На тебя он тоже когда-то посматривал, – добавляет Джеймс, бросая взгляд искоса.

– Да, только это все не про меня. Значит, они, – (мы как раз выезжаем обратно на Спелдхерст-роуд), – за Аланом, а не за мной?

Джеймс пожимает плечами.

– К нам они тоже стучались. – Он вымученно улыбается. – Когда начался дождь, я попытался вскрыть окно в кладовке, но увидел полицейских, перебрался на участок Алана и через другой, заброшенный, выбрался на улицу – хотел срезать по Лорел-гроув. Прости, не особенно красиво с моей стороны, признаю. И тут вижу, ты подъезжаешь…

Вновь оказавшись возле нашего дома, мы оба съеживаемся на сиденье, а Джеймс еще и накидывает капюшон на голову. Намеренно отвернувшись в другую сторону, я вижу через дорогу какого-то мужчину, наполовину скрытого тенью от бобовника возле дома напротив. Незнакомец держит руки в карманах, его пронзительный взгляд останавливается на такси, наши глаза встречаются, и я инстинктивно вжимаюсь в сиденье, как затравленный зверь.

Только когда мы минуем нашу улицу и выезжаем на шоссе, я вздыхаю спокойно. Обернувшись, чтобы рассказать про мужчину, я вижу, как Джеймс сосредоточенно печатает что-то в телефоне.

– Алан спрашивает, где мы.

– А он где?

– Я спросил то же самое. – Пальцы Джеймса так и мелькают. Подняв голову, он всматривается в темноту. По закушенной губе видно, что ему не по себе.

– Ты доверяешь Алану? – спрашиваю я прямо. Они были очень близки – полагаю, тот ему почти как отец.

Мы на кольцевой, едем к югу. Водителю, видимо, все равно – он готов нарезать круги, пока у нас не кончатся деньги.

– Да, – произносит наконец Джеймс. – Доверяю. Может, он и был влюблен в маму – так не он один. Но я никак не могу представить, чтобы он причинил ей вред. Он всего лишь старый сентиментальный рохля.

Я киваю. Полностью согласна. Хорошо все же, что мы с сыном о чем-то думаем одинаково. Господи, сын, мой сын! Он совсем рядом со мной! И ничего не знает!

Я сглатываю – во рту вдруг становится сухо, как в пустыне.

– Нам надо кое о чем поговорить, – отваживаюсь я. – Может быть, поедем к тебе?

Он ожесточенно мотает головой:

– Мне там больше делать нечего, тетя Сара. Я должен быть дома, с тобой. К тому же они пытались вытянуть из меня лишние деньги, якобы на муниципальный налог.

Сказать ему про долг за аренду, о котором говорила синеволосая девушка? Нет, лучше не стоит. Позже сама все улажу. Мамы так и поступают.

– Знаю! – Идея приходит ко мне при виде светлеющего на востоке неба, где над горизонтом разливается розовая полоска. – Как насчет прогуляться по холмам? Мне просто необходимы простор и воздух! Я подумывала попросить у Алана разрешения воспользоваться его хижиной – может быть, провести там ночь или две. Хочу вырваться отсюда, я чувствую себя как в западне. Там мы могли бы спокойно пообщаться. А свежий воздух и ходьба нам обоим на пользу.