Всполошный звон. Книга о Москве - [74]

Вид на Охотный ряд и здание Благородного собрания. Литография. Сер. XIX в.

Российское благородное собрание — дворянское сословное учреждение типа общественного клуба. Открылось в 1783 г. Во главе стояли двенадцать выборных старшин.

Раньше на его месте стояла красивая церковь Параскевы Пятницы, а по другую сторону тянулись торговые ряды. Царство духа противостояло царству плоти, но между ними не было вражды, ибо святая Параскева — покровительница торговли. Она и возле себя дала место рыбным лавкам и, несомненно, покровительствовала Охотному ряду, который процветал во все дни своего существования.

А. Щусев, Л. Савельев, О. Стапран. Здание гостиницы «Москва» на углу Охотного ряда и Манежной площади. 1932–1935 гг. Фото 1994 г.

Вторая очередь гостиницы, обращенная к Театральной площади, возведена в 1974 г. арх. А. Борецким, Д. Солоповым и И. Рожиным.

А. Лангман. Здание в Охотном ряду, предназначавшееся для Совета труда и обороны, в котором позже размещался Госплан СССР. 1932–1936 гг. Фото 1994 г.

Здание решено в простых, крупных по масштабу монументальных формах. Сейчас в нем проводятся заседания Государственной думы.

В книге «Москва», изданной в 1948 году, говорится, что «после революции в старые здания вступили новые хозяева: они наполнили их новым содержанием». Воистину так: церкви превратили в картофеле- и овощехранилища, иногда в склады, в лучших случаях — в столярные и прочие мастерские. Но храмам этой части Москвы особенно не повезло, они все были снесены: и церковь Параскевы Пятницы, и очаровательная Иверская часовня[7], служившая входом на Красную площадь, и часовня Александра Невского, церковь Святого Георгия и церковь Николы в Сапожке, перечень можно длить и длить. Уж лучше бы им хранить гнилые овощи…

А. Иванов. Здание гостиницы «Националь» на углу Тверской улицы и Манежной площади. 1903 г. Фото 1994 г.

В начале XX в. в Москве насчитывалось около сорока гостиниц. Крупнейшими были: «Метрополь», «Славянский базар», «Гранд Отель», «Боярский двор», «Европа».

Название «Охотный ряд» идет от охотников, привозивших сюда свою добычу для продажи. Когда Неглинная текла в привольных берегах, тут стояли мельницы и мучные лавки. Потом реку убрали в трубы, засыпали, и возникло торжище. Как грибы, вырастали лавки, харчевни, трактиры, пирожные, а позднее рестораны. Гастрономические причуды местных купцов не уступали изыскам китайгородских негоциантов. «К столу подавались разваренные медвежьи лапы, жареная рысь и соус из свежих селедочных жабер» (П. Лопатин).

Тверская улица у Кремля. Гравюра. 1-я пол. XIX в.

Улица возникла в XIV в. как дорога на Тверь. С начала XVIII в. стала основной дорогой из Москвы в Санкт-Петербург. В XIX в. застраивалась зданиями, магазинами, доходными жилыми домами.

Особенно славился трактир старообрядца Егорова, у которого чай подавался «с алимоном» и «с полотенцем».

Первое — это деликатное чаепитие, второе — до седьмого пота. В Охотном ряду процветала купеческая коррида — петушиные и гусиные бои.

Тут торговали мясом, дичью, рыбой, соленьями, зеленью, фруктами и бакалеей.

Ап. Васнецов. У Воскресенского моста через реку Неглинная. XVII в. Бумага, акварель. 1920-е гг.

Река Неглинная — левый приток реки Москвы. Начиналась западнее Марьиной рощи. В 1816–1820 гг. от устья до Трубной площади была заключена в трубу, на остальном участке — к 1912 г.

Я хорошо помню двухэтажные ряды, источавшие острые и свежие запахи — лежалыми продуктами не торговали. Помню и лотошников, раскинувшихся вдоль рядов по тротуару с заступом на мостовую. Особенно хороши были у них жаренные в масле пирожки с мясом, ливером, курятиной, вязигой, рисом и капустой.

Дж. Кваренги. Здание Земского приказа (слева), в котором первое время помещался Московский университет. Бумага, тушь, акварель. Кон. XVIII в.

В стенах Китай-города было семь ворот. Иверские (Воскресенские) ворота (на переднем плане) сооружены в 1534–1538 гг. При них находилась часовня Иверской Божией Матери (1782 г.).

Много писали и пишут о грязи и вони Охотного ряда. Наверное, так и было в давние времена, когда на задах рядов смердел овраг, куда сбрасывали все отбросы торжища, в том числе гниющие шкуры животных, и гнусная «масса стояла вровень с мостовой». Но в двадцатые годы такого не было и в помине. Видимо желая как-то оправдать уничтожение продуктового центра Москвы, бытописатели столицы говорят, что память об Охотном с его теснотой, сутолокой, шумом и грязью сохранилась только в названии улицы. Я сказал бы иначе: в памяти старых москвичей Охотный ряд сохранился мясными тушами, битой птицей, окороками, благоуханной колбасой, всем великим пантагрюэлевским харчевным изобилием, о котором нынешние москвичи и мечтать не смеют. Конечно, там было шумно и людно да и не совсем опрятно, когда разделывают коровью тушу, течет кровь и осколки мосолков летят, а убрать нет времени, этим займутся позже, проводив последнего покупателя. Конечно, в гастрономе на месте Охотного ряда куда чище — особенно на полках и витринах, — какая может быть нечистота от овощных консервов, порошковых супов, квасного концентрата да изредка синюшных кур, умерших от истощения. Впрочем, смрадно и тут бывает, когда завозят несвежую рыбу, о которой хочется сказать словами Германна: «Я имени ее не знаю и не хочу узнать». Не стоит бросать камень в Охотный ряд, лучше вздохнуть о нем, сердешном, так изобильно кормившем народ.