Всполошный звон. Книга о Москве - [59]
Магазин русских изделий на Кузнецком мосту. Гравюра. Сер. XIX в.
С кон. XVIII в. Кузнецкий мост становится одной из главных торговых точек города. На ранее аристократической улице «живет теперь дух коммерческий, магазин подле магазина, портной подле портнихи».
Не покупайте белья и манишек в табачных лавках; спешите на Кузнецкий мост, там найдете вы нужное у Вандрага, Лиона, Шолета, Монигети и др. …Вот вам краткое наставление человека беспристрастного, который долго жил в Москве и все, что здесь пишет, или видел сам, или испытал на опыте».
И последняя обширная цитата. Она касается роли Кузнецкого моста в изящной жизни демимонденок, проще — содержанок, приметной и характерной части московского населения той поры. Письмо красавицы своему покровителю автор дает с соблюдением орфографии не обремененной образованием дамы.
«Ваше благородие и ангелочек Сашурочка! доставьте нам кассатурчик с Дашей приятность потанцевать ноньчи в Немецком клопе, а от туда заезжай к нам душка, биледы не забудь и деник. Твоя погроп…» Получив ответ от посланной, что приказали кланяться и приказали, дескать, сказать, чтоб были готовы, дым коромыслом становится в маленьком доме, барышня при деньгах летит на лихаче-извозчике на Кузнецкий мост, к мадам Шарпантье, и берет самый дорогой и безвкусный костюм… Тысячи раз перед своим неверным psyche она примеряет костюм и, схватя в кулаки клины своей юбки, прыгает перед зеркалом в странных аттитюдах, спрашивая, какова она, у своей льстивой Василисы, которая от усталости уж словами не хвалит, а только одобрительно головой кивает.
Многие люди старшего поколения, да, полагаю, и молодые тоже, наслышаны о ресторане «Яр», где звучала соколовская гитара, пели цыгане и кутили все московские и петербургские знаменитости. «Яр» справедливо привязывали к гостинице «Советская». Когда-то там находилась киностудия «Межрабпомфильм», позже — Всесоюзный институт кинематографии, где я имел удовольствие учиться полтора года, до перевода института в Останкино. И мы знали, что в директорском кабинете под новыми обоями скрываются соблазнительные картины, которыми услаждались кутящие с мамзелями купчики. Получая очередной разнос от директора, мы незаметно отколупливали ногтем обои и, кося глазом, ухватывали округлость бедра купающейся нимфы или веселящейся вакханки.
Мы гордились, что учимся в таком историческом месте, чертоге песен и любви, и, разделяя всеобщее заблуждение, выводили название «Яр» из «яри» — яростной гульбы. Оказывается, ничего подобного. Яр — это фамилия, да еще французская. В первой половине XIX века на углу Кузнецкого и Неглинной в трехэтажном доме находился французский ресторан Транкля Яра, знаменитый не только в Москве, но и по всей России. И уже тогда там рвал гитарные струны один из основоположников династии Соколовых и пел цыганский хор. Приезжая в Москву, Александр Сергеевич Пушкин непременно наведывался к «Яру». 27 января 1831 года он вместе с Петром Вяземским, Евгением Баратынским, Николаем Языковым помянул там своего лицейского друга, любимого и рано ушедшего Антона Дельвига, прекрасного русского поэта. И может быть, какая-нибудь Паша Стешина или Стеша Пашина спела им «Элегию» Дельвига, ставшую народным романсом.
Но скорей всего, ни Паша Стешина, ни Стеша Пашина не пели этого романса.
Перед Первой мировой войной на Кузнецком царили: Сиу, Эйнем, Трамбле, Жорж Борман и Бартель — кондитеры; Фаберже — ювелирные изделия; Юлий Генрих Циммерман — ноты и музыкальные инструменты; Брабец — хозяйственные товары; Вольф и Готье — книги; Поль Буре — часы. Некоторые из них благополучно въехали в нэп. Магазины и кафе были украшены золочеными вывесками, у парадных дверей дежурил величественный швейцар с медалями за турецкую войну. Разве могли соперничать с этими фирмами отечественные бедолаги. «Авощная палатка Парфенова», «Смерть клопам и нарушителям мирного крова человека. Нижеподписавшийся ручается своей честью. А. Жуков»?
Портрет Евгения Баратынского. Литография Шевалье, 1830-е гг.
Е. А. Баратынский (1800–1844) — поэт, мастер оригинальной разработки жанров элегии и послания. А. Блок писал о нем, как о поэте, «определившем свой век в одиноких мучениях и исканиях».
Кстати, известный академик Юрий Готье — прямой потомок французов, торговавших на Кузнецком мосту. Равно как и знаменитый юрист Анатолий Федорович Кони — под его председательством суд оправдал Веру Засулич, стрелявшую в полицмейстера Трепова.
Мне хочется реабилитировать Кузнецкий мост в его русском качестве. Все-таки не был он даже в самые свои «французские времена» иностранцем до мозга костей. В сороковые годы XIX века под нажимом славянофилов здесь был открыт большой русский магазин, в котором торговали только русским товаром, причем товары эти были такого высокого качества, что уверенно конкурировали с иноземной продукцией.
Не был Кузнецкий мост и сплошной модной лавкой. Мы упоминали усадьбу Воронцова, половину этой огромной усадьбы, простиравшуюся от Рождественки до Неглинной, купила богатая помещица Бекетова. Ее пасынок Платон Бекетов, крупный книгоиздатель и меценат, учредил тут типографию, в короткое время завоевавшую славу одной из лучших в Москве, и открыл книжный магазин. Бекетова называли «истинным ревнителем отечественного просвещения». Постоянными посетителями магазина Бекетова, а равно и его гостеприимного дома были Михаил Херасков, Николай Карамзин, Василий Жуковский, Иван Дмитриев.
