Вскрытие мозга - [9]

Анализ этих данных подтвердил наличие повышенного риска развития шизофрении в определённых семьях. Оставалось неясным какой вклад вносят факторы окружающей среды. Ответ на этот вопрос дали близнецовые исследования, в которых изучалась распространенность шизофрении среди однояйцевых и разнояйцевых близнецов. На данный момент это наиболее точный метод определения того, какой вклад в развитие болезни вносят гены и внешние факторы.

Комплексный анализ всех близнецовых исследований продемонстрировал, что наследуемость шизофрении составляет около 80 %. Это довольно высокий показатель, ярко демонстрирующий биологические истоки шизофрении. Внешние факторы выступают лишь как триггеры (провоцирующие факторы). К подобным триггерам относят миграцию, проживание в больших мегаполисах, принадлежность этническим меньшинствам, рождение в зимний/весенний сезон в Северном полушарии, недостаток детского ухода, детские психотравмы, а также наличие антител к токсоплазме (паразит, который передается человеку от кошек).

После определения самых частых триггеров была разработана теория социального поражения при шизофрении. Согласно этой теории, долгий период социальной изоляции приводит к повышенной активности дофаминовой системы, что значительно повышает вероятность развития шизофрении. Теория в определенной степени может объяснить, почему миграция, принадлежность к малоимущей группе этнического меньшинства (например, негроидная раса в США) или взросление в городской среде являются факторами риска развития шизофрении.

Без генетической предрасположенности заболеть шизофренией довольно сложно. Ребенка могут воспитывать в ужасных, шизофреногенных условиях, его юность может быть переполнена стрессами, но он не заболеет, если нет генетических предпосылок. Другими словами, Бейтсон и другие поклонники гипотезы шизофреногенных родителей просто неправильно интерпретировали увиденное — дело не в семейном климате и невыносимых условиях, которые создают родители для детей, а в том, что родители сами могут страдать психическими расстройствами в разной степени выраженности, и их гены в ряде случаев наследуют их дети.

В 2000-х гг. технологический прогресс позволил перейти от сбора статистических доказательств наследственной предрасположенности на следующий этап — к поиску конкретных генных мутаций, ответственных за шизофрению. Были начаты широкомасштабные исследования более восьмисот возможных генов-кандидатов. На финансирование таких проектов было выделено более двухсот пятидесяти миллионов долларов. Однако первые попытки найти «ген шизофрении» не увенчались успехом.

Дело в том, что большинство психических расстройств, в том числе шизофрения, имеют полигенную природу, т. е. в их развитии участвуют множество генов и их вариантов, найти которые, как оказалось, очень и очень трудно.

Небольшой проблеск надежды возник с распространением технологии полногеномного поиска ассоциации (genome-wide association studies, GWAS). В США ежегодно выделяли более ста миллионов долларов в год на полногеномные исследования шизофрении. В 2014 г. в журнале Nature опубликовано самое крупное исследование общих генетических вариаций, связанных с шизофренией. В общей сложности было обнаружено около 108 генетических вариантов. В числе прочих ученые ожидаемо нашли ассоциацию между шизофренией и геном рецептора дофамина, а также генами, вовлеченными в обмен другого нейромедиатора, — глутамата. Более того, в том же исследовании были выявлены и другие интересные ассоциации шизофрении с генами иммунной системы и кальциевых каналов. Но данные «гены повышенного риска шизофрении» так часто встречались в общей популяции, что их использование в диагностических целях не имело практически никакого смысла. Более того, они были связаны и с другими психическими расстройствами, в том числе с биполярным расстройством, депрессией и даже с синдромом дефицита внимания и гиперактивности.

Предстоит определиться с целесообразностью повторения подобных генетических исследований. Проблема в том, что для их проведения требуются десятки, а лучше сотни, тысячи людей. Чтобы набрать большое количество участников, используют упрощенный дизайн — включают всех пациентов с диагнозом шизофрения. При этом клиническая картина, тяжесть состояния и другие важные характеристики шизофрении не анализируются. Встает вопрос: разумно ли вообще искать гены психиатрической «одышки»?

Выход из данной ситуации — набор более однородных групп пациентов с шизофренией для генетических исследований. Это непростая задача, потому что никто до сих пор не может найти точку сбора. В разное время предлагалось набирать только семейные случаи шизофрении, только детские формы шизофрении, только пациентов, реагирующих на определенное лечение, и т. д. Необходимый критерий еще предстоит найти.

Мало изученной остается эволюционная роль шизофрении. Основной вопрос, который интересует ученых: почему в ходе эволюции люди с шизофренией не вымерли, а их суммарная доля в популяции неизменно сохраняется на одном и том же уровне (около 1 %)?

Вероятно, изменения, которые включаются в генофонд вида, не должны быть всегда и везде безвредными, если они обеспечивают общую пользу для большинства особей. Поэтому эволюция часто имеет дело с «геномными компромиссами», когда вредные эффекты у некоторых людей перевешиваются бо́льшим преимуществом для всех остальных. Некоторые болезни — лишь неудачный побочный продукт эволюционных изменений приспособительного характера.