Всевидящее око - [72]

– Вас что-то настораживает? – спросил Хичкок.

Он по-прежнему был поглощен исследованием дровяного короба. Следующей находкой капитана оказался небольшой пакет, завернутый в коричневую бумагу. Хичкок торжественно протянул мне пакет, но меня сейчас больше волновала дверь. Я подергал ручку. Так оно и есть: нас заперли. Кто-то вогнал в скобы крепкий деревянный клин.

– Нам не выйти, – сказал я.

– Отойдите! – рявкнул капитан.

Отложив пакет, он подошел к двери и дважды с силой ударил ее ногой. Дверь выдержала его натиск. Еще два удара были столь же безрезультатны. Тогда мы оба принялись колошматить дверь, поочередно ударяя по ней носками сапог. Но даже сквозь этот грохот нам по-прежнему был слышен звук, раздавшийся с внешней стороны. Казалось, там шипит и трещит зажженная свеча, на фитиль которой попали капли воды.

Первым опомнился Хичкок. Капитан схватил один из кадетских кофров и запустил им в дверь. Она чуть-чуть поддалась. Воодушевленные этим слабым достижением, мы с Хичкоком предприняли совместный таран двери с помощью все того же кофра. Дверь приоткрылась, но не более чем на три дюйма. В такую щель можно было едва просунуть руку. Новый удар Хичкока – и скобы вместе с винтами полетели на пол. Дверь со скрипом распахнулась… На пороге лежал черный шар размером с небольшую дыню. К нему был прикреплен длинный пылающий фитиль. Это его шипение и треск мы слышали, сражаясь с дверью.

Хичкок схватил бомбу и в три прыжка очутился у ближайшего окна. Он распахнул створки и, удостоверившись, что внизу никого нет, швырнул черный шар во двор. Тот приземлился в траве, продолжая дымить и шипеть.

– Отойдите от окна, – приказал мне капитан.

Однако я, как и он, приклеился взглядом к бомбе. Фитиль продолжал гореть. Теперь мне казалось, что он горит чересчур медленно. Это все равно как читать чужую книгу, заглядывая через плечо владельца: ты уже давно прочитал, а он все мусолит страницу, и тебе не дождаться, когда же он ее перевернет.

Фитиль догорел и… потух. Выбросил несколько прощальных искр, и все. Никакого взрыва – только колечки дыма, тающие в холодном воздухе. И мысль, посещавшая меня не впервые: кто-то хорошо знает о нашем расследовании и не собирается этого скрывать.

Удостоверившись, что черный шар и впрямь не опаснее дыни, мы вернулись в комнату Артемуса. Капитан Хичкок нагнулся за свертком и с величайшей осторожностью, будто у него в руках была запеленатая мумия фараона, развернул коричневую бумагу.

Сердце… Когда-то бившееся и полное жизни, а сейчас густо покрытое пятнами засохшей крови, похожими на ржавчину.

Рассказ Гэса Лэндора 18

16 ноября

Покинув комнату Маркиса-младшего, мы вместе с обнаруженным сердцем отправились к Маркису-старшему. Доктор даже не спросил, где мы его нашли, в чем я усмотрел перст судьбы, избавившей нас от щекотливой ситуации. Думаю, он и сам опешил: ведь мы опять находились в палате Б-3! Только теперь вместо мертвого тела Лероя Фрая на койке лежало сердце.

Должно быть, Маркису-старшему помогла профессиональная выдержка. Доктор вел себя так, будто принимал пожилую даму, решившую избавиться от мозолей на ногах. Прищелкнул языком, откашлялся, затем протянул руки…

– Неплохо сохранилось, – наконец произнес Маркис – Должно быть, лежало в холодном месте.

– Вы правы, – сказал я, вспомнив холод в комнате Артемуса.

Доктор медленно обошел вокруг койки, поскреб подбородок и сощурил глаза.

– Что ж, я вполне понимаю, почему вы посчитали это сердце человеческим. Очень похоже, очень. Все клапаны, желудочки, артерии… точно как у человека.

Мы с Хичкоком могли лишь моргать, ожидая дальнейших его слов.

– Но вы не обратили внимания на размер. Он-то и свидетельствует против.

Доктор подсунул пальцы под бумагу и приподнял сердце, оценивая его вес.

– Этот кусок полуразложившегося мяса весит более пяти фунтов. Можно взвесить; думаю, я не слишком ошибся. Человеческое же сердце редко весит более десяти унций.

– И оно размером с кулак, – вспомнил я нашу беседу в этой палате.

– Совершенно верно, – заулыбался Маркис.

– Если оно не человеческое, тогда чье? – спросил Хичкок.

Доктор выгнул брови.

– Задача, решаемая в течение одной минуты. Для овечьего оно, пожалуй, великовато. Скорее всего – коровье. Почти уверен, что именно коровье… Знаете, джентльмены, я сейчас вспомнил свою юность, учебу в Эдинбурге. Сколько коровьих сердец я распотрошил, постигая азы хирургии. Мой учитель, доктор Хантер, любил повторять: «Если ты сумеешь найти путь к коровьему сердцу, то не спасуешь и перед человеческим».

Капитан Хичкок сидел, прикрыв глаза ладонями. Голос его звучал устало.

– Хэверстро, – повторил он. – Несомненно, это сердце оттуда. Из Хэверстро.

Я не торопился с ответом, и это задело капитана. Он убрал руки и буквально прожег меня взглядом.

– Неужели вы забыли, мистер Лэндор? Две недели назад мы читали в газете об убитых и изуродованных животных. Позвольте вам напомнить, что одним из них была корова.

– Я хорошо помню эту заметку, капитан. Ваше объяснение – одно из возможных.

Когда Хичкок сердился, он стискивал зубы и выдыхал ртом.

– Мистер Лэндор, вы можете хотя бы раз высказаться со всей определенностью? И хотя бы раз не отрицать, а утверждать?