Всеобщая мифология. Часть II. Люди, бросавшие вызов богам - [16]

Красота Гиласа стала нарицательной, как и красота любимца Юпитера Ганимеда. Мильтон так о них упоминает в «Возвращенном рае»:

И во сравненьи сколь казался мал

Эдемский плод, прельстивший древле Еву!

Изысканными винами постав

Благоухал, и чашники округ

Застыли – всяк был юн, и толь пригож,

Коль Ганимед и Гилас; а вдали

То чинно стыл, а то пускался в пляс

Прелестный рой наяд и резвых нимф,

Что изобилья воздымали рог

Ясон и Медея

Среди праздников в честь обретения Золотого руна, Ясон почувствовал, что хочет лишь одного – присутствия Эсона, своего отца, который не принимал в них участия из-за возраста и болезненной слабости. Ясон сказал Медее: «Жена моя, не может ли твое искусство, столь могущественную силу которого я видел в моих целях, забрать несколько лет из моей жизни и добавить их к жизни моего отца?» Медея ответила: «Не стоит этого делать, но, если мое искусство поможет мне, его жизнь будет продлена без сокращения твоей». В следующее полнолуние она вышла одна, когда все спали, ветер не шевелил листву, и все было тихо. Она обратилась с заклинаниями к звездам и луне, к Гекате, богине подземного мира и Теллус, богине земли, чья сила производила могущественные растения для колдовства. Она заклинала богов лесов и пещер, гор и долин, озер и рек, ветров и туманов.

Когда она говорила, звезды сияли ярче, и с воздуха спустилась колесница, ведомая летучими змеями. Она взобралась в нее и, унесенная вверх, проделала путь в дальние места, где росли могущественные растения, которые она знала как выбрать для своей цели. Девять ночей она занималась своим поиском, и в течение этого времени не входила в двери своего дворца и ни под какую крышу и избегала всякого общения со смертными.

Затем она воздвигла два алтаря: один для Гекаты, другой – для Гебы, богини молодости, и принесла в жертву черную овцу с возлияниями молоком и вином. Она заклинала Плутона и его украденную жену не спешить забрать жизнь старика. Потом она приказала, чтобы привели Эсона, и, погрузив его в глубокий сон чарами, положила его на ложе из трав, как мертвого. Ясон и все другие убрались с места, чтобы глаза непосвященных не видели ее мистерии. Потом с распущенными волосами она трижды обошла вокруг алтаря, окунула горящие прутики в кровь и положила их после этого в огонь. Тем временем котелок с его содержимым был готов. В него она положила магические травы с семенами и цветами с едким соком, камни с дальнего востока и песок с побережья внешнего океана; иней, собранный при лунном свете, голову и крылья крикливой совы и кишки волка. Она добавила кусочки панцирей черепах и печень оленей (животных, цепких к жизни) и голову и клюв ворона, пережившего девять поколений людей.

Все это и многие другие вещи «без названия» она кипятила вместе для своего дела, помешивая это сухой веткой оливы; и, – вы только посмотрите! – ветка, когда была вынута, стала зеленой и долго была покрыта листьями и многочисленными плодами молодых оливок; и, когда жидкость кипела и пузырилась, иногда убегая, трава там, куда попали капли, зеленела, как весной.

Увидев, что все готово, Медея перерезала горло старику и выпустила кровь, а затем залила ему в рот и рану соки из своего котелка. Как только он полностью пропитался им, седина в его волосах и бороде пропала, и они обрели черноту молодости; его бледность и слабость прошли; вены были полны крови, члены – силы и здоровья. Эсон сам удивлен и вспоминал, что таким, как сейчас, он был в дни юности, сорок лет назад.

В данном случае Медея применила свои умения с благими целями, но настоящим исчадием ада она становится, когда применяет их с целью мести. Во всей красе она показала себя в случае с Пелием, дядей Ясона, который, как помнят наши читатели, узурпировал власть и лишил племянника царства. Но у него должны были быть и хорошие качества, потому что дочери любили его и, когда увидели, что Медея сделала для Эсона, захотели сделать то же со своим отцом. Медея сделала вид, что согласилась и приготовила такой же котелок, как раньше. По ее запросу была принесена старая овца и погружена в котелок. Очень скоро в котелке послышалось блеяние, и, когда крышка была снята, оттуда выпрыгнул ягненок и быстро поскакал в долину.

Дочери Пелия смотрели на опыт с восхищением и назначили время для того, чтобы подвергнуть своего отца той же операции. Но Медея приготовила котелок для него совсем другим способом. Она положила в него только воду и несколько простых трав. Ночью она с сестрами вошла в спальню старого царя, когда все его охранники беспробудно спали под воздействием чар, насланных на них Медеей. Дочери стояли у кровати с протянутым оружием, но не решались ударить, тогда как Медея бранила их за нерешительность. Потом, отвернув свои лица, ударами наугад они задели его своим оружием. Он, очнувшись ото сна, прокричал: «Дочери мои, что вы делаете? Вы убьете своего отца?» Их сердца изменили им, и оружие выпало из рук, но Медея нанесла ему роковой удар и не дала ему больше говорить.

Затем они поместили его в котел, и Медея поспешила удалиться на своей запряженной змеями колеснице, прежде чем раскроется ее вероломство, иначе их месть была бы ужасной. Хотя она убежала, но не велика была радость от ее преступления. Ясон, для кого она так много сделала, пожелав жениться на Креусе, коринфской принцессе, бросил Медею. Она, разъяренная от его неблагодарности, призвала богов к мести, послала ядовитый пеплос как дар невесте и, убив затем своих детей и поджегши дворец, взобралась на запряженную драконами колесницу и улетела в Афины, где стала женой царя Эгея, отца Тесея; и мы снова с ней встретимся, когда перейдем к приключениям этого героя.