Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - [57]
Коллега Бойля в Королевском обществе Роберт Гук (1635–1700), придумавший термин «клетка» для обозначения полостей или камер, которые он впервые смог увидеть при изучении биологических форм под микроскопом, более строго контролировал материалы своих исследований: книги, карточки, бумаги и многое другое образовывали у него единую сеть, позволявшую поддерживать порядок в работе. В так называемые Schedulae (букв. «листочки») он записывал краткие аннотации научных наблюдений и экспериментов, а затем, подобно Альдрованди, вклеивал их в большой переплетенный журнал с помощью клея, используемого для ловли образцов моли и бабочек, который оставался липким и поэтому прикреплял их к странице не слишком прочно, позволяя включать новый материал: то, что «было размещено в начале, могло быть перемещено в середину или в конец или перенесено в другую главу». Там, где возможно, Гук также использовал диаграммы и то, что он называл «маленькими schedulae», – предположения или умозаключения, в которых он не был вполне уверен: для них он использовал «чернила какого-нибудь другого цвета, например красного или зеленого… это очень помогает памяти и рассуждениям». Он также записывал текущие «сомнения» на маленьких полосках бумаги или в отдельной записной книжке, регулярно сверяя их с журналом, хранившим schedulae, по мере обнаружения новой информации[372].
Этот сложный метод, использовавший перекрестные ссылки и выделение текста, исправно служил потребностям одного человека, работавшего над множеством проектов и со множеством источников. Однако правительствам, гражданским организациям и институтам необходимо было создавать системы, которые удовлетворяли бы потребности многих людей, работающих с информацией и документами из разных источников. Эти системы должны были быть понятны не только их создателям, но и пользователям, не знавшим ни создателей, ни их намерений. Ключевая задача состояла в том, чтобы обеспечить доступ к любому конкретному документу, поскольку правительства и закон все больше полагались на бумажные свидетельства, а не на устные клятвы и показания под присягой.
Один историк предположил, что руководство государством начало осуществляться посредством письменных документов, а не через присутствие императора и его устные постановления в правление императора Священной Римской империи Максимилиана I (1459–1519). В течение следующего столетия все больше и больше правительственных и судебных решений передавалось в письменном виде, и сама их запись становилась обычным делом, а не исключением. Вскоре легитимными стали считаться только письменные постановления: государство стало бюрократическим, а его память – бумажной[373]. Реестры, которые велись при дворе Максимилиана I, иногда называли slossil или slötel – производными от немецкого слова, значащего «ключ», и они действительно были ключами, которые открывали правительственным чиновникам доступ к механизмам бюрократии и законотворчества, определяя – с помощью указателей – местонахождение любого документа, необходимого для выполнения государственных дел.
На ранней стадии эти указатели и реестры, как правило, поддерживались в хронологическом порядке, но их пользователи, в распоряжении которых была только дата, находили трудным, а то и непосильным делом ориентирование во все более сложных государственных документах[374]. Поэтому предметные рубрики постепенно замещали хронологию в качестве основной системы организации, что стало особенно востребованным после удвоения числа правительственных документов, вызванного тем, что в практику вошло хранение копий с исходящих и входящих писем, как это делал осмотрительный сборщик налогов на портрете Яна Госсарта. Развитие практики документирования коммерческой деятельности – хранение записей по совершённым и завершенным сделкам, а также насущная работа с документами, содержащими информацию, которая может повлиять на будущие действия, – потребовало изменить способ и место хранения документов. Их больше нельзя было складывать в сундуки, где каждый последующий слой документов приходилось вынимать, чтобы добраться до того, который был положен первым, на самом дне.
Государственные архивы Люцерны, входящей в Швейцарскую Конфедерацию, показывают, как эта трансформация происходила в течение двух столетий. В начале XV в. доступ ко всем городским документам контролировал один служащий, который составлял список копий важных документов: копии были доступны, а оригиналы тщательно охранялись. К середине столетия более сложные реестры, в которых были перечислены эти документы, стали располагаться в хронологическом порядке, а затем подразделяться на различные рубрики: местные, региональные и иностранные правительства; ремесла и профессии, сельские и городские вопросы; иерархия, основанная на статусе отправителя. Прошло еще около ста лет, прежде чем документы были проиндексированы, однако первые указатели относились к определенным ящикам, поэтому при поиске документов требовалось сначала узнать, в каком ящике они могут находиться; ящики, в свою очередь, были упорядочены тематически или по корреспондентам. В конце XVI в. их обозначили буквами алфавита и ввели пронумерованные подкатегории – это было началом более системного представления архивных материалов.
