Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - [54]
Таким образом, мир канцелярий находился в состоянии перехода от старого состояния к новому. Преимущества нового склоняли чаши весов в свою сторону, по мере того как лавина бумажных документов набрала скорость. По некоторым подсчетам, в 1565–1613 гг. послы в Венецианской республике могли отправить около четверти миллиона страниц отчетов и получить аналогичное количество документов в ответ. Если в середине XVI в. для хранения всех официальных донесений за предыдущий век было достаточно двух шкафов, то сто лет спустя их число выросло до 15. Такой прирост числа документов делал их сортировку совершенно необходимой.
В итальянских городах-государствах для этого применялись различные методы: разделение на входящую и исходящую корреспонденцию, классификация по географическим регионам, по содержанию – идет ли речь о внутренней или о внешней политике. До XIX в. конверты не использовались. Вместо этого на одной стороне листа писалось письмо, которое затем складывалось и запечатывалось так, что наружу была обращена пустая сторона, на которой писали адрес. Многие правительственные архивы пользовались этой пустой стороной, распределяя письма и донесения по хронологии или по темам и указывая на обороте писем краткие сведения об отправителе, дате получения, основных пунктах содержания. По мере роста количества документов сами эти резюме иногда переносились в гроссбухи, которые упорядочивались по хронологии или по содержанию, по отправителю или по виду деятельности, а затем индексировались[351].
Дневники Сэмюэля Пипса показывают сосуществование разнообразных систем классификации в XVII в. В то время в Англии не было государственного архива, а следовательно, и системы хранения государственных документов. Люди, которые, подобно Пипсу, участвовали в делах правительства, не были обязаны собирать и хранить документы, которые они производили или получали; и уж вовсе от них не ожидали, что они будут обеспечивать доступ к этим документам для других. В своей деятельности на посту высокопоставленного военно-морского чиновника Пипс опирался на несколько видоизмененный метод составления книг общих мест, а в некотором смысле и на двойную бухгалтерскую запись: в тетрадь он записывал происходившие события, а в конце каждого дня переносил их в специальные гроссбухи в зависимости от содержания: счета, военно-морские контракты или записи для личного дневника. (В конце каждого месяца секретари переписывали оставшийся несистематизированным материал в чистую тетрадь, чтобы процесс мог начаться заново: роскошь, доступная немногим.) Его «Книга военно-морского флота», составленная из отчетов о совещаниях Военно-морского совета, списков кораблей и другой информации о его деятельности, надо полагать, велась не в алфавитном порядке, так как несколько раз за годы ее составления он сообщал о создании «алфавита» – либо указателя, либо алфавитного оглавления, которое позже было приплетено к основному гроссбуху. Он также вел «реферативный журнал» с кратким пересказом договоров и других документов, по-видимому считая, что обращаться к нему проще, чем к отдельным материалам, не упорядоченным по алфавиту[352].
Итак, Пипс, будучи трудолюбивым и увлеченным организатором и ревностным чиновником, одним из первых смог оценить достоинства использования подшивок – технологии, которая в новое время стала практически неотделима от алфавитного расположения. Слово «файл» происходит от латинского filum, которое означает «нить». Документы, относящиеся к одному предмету, в буквальном смысле сшивались при помощи иголки и шпагата, как можно увидеть на «Портрете сборщика налогов» Яна Госсарта (ок. 1530) – возможно, первом изображении подшивок[353]. За правым плечом сидящего видна подшивка документов, озаглавленная Alrehande Missiven, различные письма, вероятно полученные им; позади него слева – Alrehande Minuten, различные черновики, вероятно копии отправленных писем. Обе подшивки кажутся на первый взгляд пустыми, поскольку документы в них подвешены обратной стороной и вверх ногами – в целях конфиденциальности и удобства: сидя к ним спиной, сборщик налогов может протянуть руку назад и, переворачивая листы, найти нужную информацию. Над его головой, за кинжалом (который указывает на статус джентльмена), висят три клубка бечевки для создания дополнительных подшивок по мере необходимости, а также моток тесьмы, с помощью которой можно связывать пачки документов. На столе перед ним лежит гроссбух, информацию из которого он, по-видимому, переписывает на сложенные пополам листы, которые затем должны составить новую тетрадь. Книга, лежащая на столе на переднем плане, в крайнем правом углу картины, как полагают, была тетрадью со стираемыми страницами для письма, между которыми были вплетены печатные таблицы мер и весов, календари и другие материалы; на ней на подставке мы видим стилосы с металлическими остриями, используемые для письма на таких страницах[354].
У Пипса должны были быть почти такие же канцелярские принадлежности: пергамент и бумага, чернила и перья, печати, сургуч, воск и свечи, тесьма, иглы и бечевка. Теперь всюду имелись кипы бумаг для подшивок: печатный станок производил не только книги – его появление стало началом эпохи документов и бланков. Еще в 1580-е гг. Филипп II, король Испании, первый биограф которого утверждал, что он изменил «мир с помощью бумаги», заказал печать серии бланков, которые надлежало распространить среди региональных властей, заполнить и вернуть: то, что сегодня кажется рутиной, для XVI в. было удивительным нововведением. Почти столетие спустя портрет Даниэля Бернара, одного из крупнейших амстердамских купцов (1626–1714), изображает его за работой в кабинете, хотя и в подозрительно роскошном для неформальной обстановки одеянии. На его письменном столе, рядом со стопкой переплетенных гроссбухов, разбросано множество заполненных печатных бланков, через отверстия в которых протянуты нити для составления подшивки: все это стало теперь частью повседневной жизни коммерсанта.
