Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка - [41]
Затем, в 1286 г., появился «Католикон» (Summa grammaticis quae vocatur Сatholicon) доминиканского священника Джованни Бальби, или Иоанна Генуэзского (ум. ок. 1298). Бальби, опираясь на труды Папия и Угуччо Пизанского, составил свой латинский словарь полностью в алфавитном порядке: его труд был чрезвычайно популярен – сохранилось около 200 его рукописей, а два столетия спустя, в 1460 г., он стал одной из первых напечатанных книг.
В словаре Бальби примечателен единый принцип расположения материала. Другие лексикографы по-прежнему предпочитали сложную организацию: в частности, словарь «Книга оникса» (Sefer ha-Shoham)[263], составленный жившим в Англии грамматиком Моше бен Ицхаком бен ха-Несией, был структурирован по группам и по категориям, например внутри группы «существительные» выделялись 162 взаимосвязанные категории[264]. Многоязычные словари были хорошо известны по всей Европе, вероятно, с XIII в., однако и в них алфавитный порядок использовался только частично, наряду с другими системами классификации. Так, например, «Кодекс Куманикус» (Codex Cumanicus), созданный, вероятно, возле Каффы (ныне Феодосия, а в то время генуэзская колония), представлял собой руководство для путешественников и миссионеров и включал переводы слов на латинский, персидский и куманский (или кыпчакский, половецкий) языки. (На последнем, ныне мертвом, языке говорили куманы – кочевой народ Центральной Европы.) Слова в нем были разделены по категориям, как в современных разговорниках, сообразно потребностям, которые могли возникнуть у путешественников и торговцев в дороге. Уже внутри предметных категорий слова располагались по алфавиту[265].
Бальби не использовал ни один из этих вариантов. В предисловии к «Католикону» он объяснял, как пользоваться книгой, причем настолько подробно, как будто стремился не столько направлять читателей, сколько наставлять будущих составителей словарей. Он начал с простого распределения слов по первой букве, используя в качестве примеров глаголы amo (люблю) и bibo (пью): «Я буду рассматривать amo прежде bibo, поскольку a – это первая буква amo, а b – первая буква bibo и а предшествует b в алфавите». Алфавитное расположение по первой букве не было редкостью в это время, потому Бальби сразу переходит к классификации по второй букве. Когда два слова начинаются с одинаковой буквы, например abeo (ухожу) и adeo (подхожу), «…я буду рассматривать abeo прежде, чем перейду к adeo, потому что b – это вторая буква в abeo, d – вторая буква в adeo и b предшествует d [в алфавите]». Он добавляет: «Вы можете перейти в любое место [словаря] в соответствии с алфавитом», напоминая читателям, что они должны принимать во внимание каждую букву каждого слова, поскольку он применил тот же принцип для третьей буквы, затем для четвертой, пятой и шестой. Только после этого Бальби показалось, что он донес до читателей свою мысль: «Действуя таким образом, вы распознаете буквы, из которых состоят слова, включенные в эту часть, поскольку их расположение всегда следует порядку алфавита». Но и после всего этого он все еще полагал необходимым пояснить, что если в слове имеются сдвоенные буквы, например SS или TT, то каждая буква должна рассматриваться отдельно. В конце речи он, совершенно уставший, одновременно произносит похвалу самому себе и обращается с мольбой: «Я разработал этот порядок ценой напряженных усилий и великого усердия… Поэтому прошу тебя, почтенный читатель, не презирай мой труд и принятый в нем порядок как что-то никчемное»[266][267].
Конечно, в XIV в. мало кто в ученом мире Европы мог отнестись с презрением к этому великому словарю или усомниться в достоинствах его устройства. Следующее заметное событие, повлиявшее на развитие систем классификации и использование алфавитного порядка, произошло сперва за пределами Европы, в тех местах, где алфавита вовсе не было. Им стало книгопечатание, которое принесло настоящую революцию. По выражению современного историка, «письменность делает возможной цивилизацию. Книгопечатание делает возможной науку. Указатель делает и то и другое доступным»[268].
6
Первенцы
от появления книгопечатания до библиотечных каталогов XV–XVI вв.
К XV в. печать наборным шрифтом применялась уже более 200 лет, хотя и не в Европе. Китай уже давно освоил разнообразные способы массового тиражирования текстов: во времена династии Хань (II в.) для распространения конфуцианства как государственной идеологии «Аналекты» Конфуция и «Пять классических творений» вырезались на каменных цилиндрах, с которых отпечатывались целые тексты или их отдельные части[269]. К IX в. копии стали отпечатывались с гравюры, вырезанной на деревянном блоке: такой способ прекрасно подходил для детальной передачи китайской каллиграфии. Древнейшей известной ксилографической книгой, напечатанной в 868 г. по западному летоисчислению, является буддийская «Алмазная сутра» из Дуньхуана в Западном Китае, которую, согласно имеющемуся в ней посвящению, «в память о своих родителях благоговейно изготовил Ван Цзе для повсеместного бесплатного распространения»
