Всемирный следопыт, 1929 № 08 - [7]

— А он жив и сейчас, этот злой вождь? — указал на монету князек.

— Нет, он умер, — ответил траппер. — Но сейчас вождем в Пити-бури сидит его сын. И потому-то, боясь мести сына за отца, я не могу вернуться на родину. Теперешний вождь русских уже стар, но свиреп и зол.

— Мы убиваем своих стариков, — деловито сказал Красное Облако, — для того чтобы уничтожить лишние рты. Они сами просят об этом. Им дают выпить отвар чилибухи[9], затем перерезают горло и бросают труп собакам. А собак потом съедаем мы сами. Видишь, как хорошо? Все довольны: и старики, и собаки, и мы.

Снова замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Индеец внимательно рассматривал изображение «злого вождя». А русский, зачарованный тишиной долины, спокойным величием реки, снова далеко унесся мыслями.

V. Огненные люди.

— Скажи, Черные ноги, — снова заговорил князек, — почему вы, русские, и все другие белые так любите эти желтые тяжелые кружочки? — и он указал на монету.

Траппер удивленно поднял голову. Его поразили мрачные интонации в голосе вождя. Лицо Красного Облака было угрюмо. Он почти враждебно смотрел на русского.

— Да потому, — отвечал траппер, — что у нас тот, кто имеет таких штучек больше чем другие, считается самым могущественным. На моей родине тебе дадут за нее больше, чем здесь за лисью шкуру.

По лицу индейца видно было, что он не может понять, как это такая маленькая плоская кругляшка может стоить дороже целой лисы.

— Белые люди — странные люди, — задумчиво сказал князек. — У вас плохие порядки, злые вожди, а вы, вместо того чтобы бросить злых вождей собакам, бежите к нам, в наши земли. И что вы спрашиваете в первую очередь? — Да вот этот желтый камень, который вы называете золотом. Так было и тогда, когда русские первый раз пришли к нам. Хочешь, я расскажу тебе, как это было? Я слышал это от наших стариков.

— Очень давно это было, не сосчитать, сколько раз с того времени уносил Юкон лед в Туманное озеро[10]. Но говорят, что перед тем как притти русским, он три лета не сбрасывал лед. Поэтому лососи не могли подниматься вверх по реке на свои нересталища, и люди голодали. Были и другие худые знамения. Белые медведи спустились почти до Юкона, а этого не помнили самые древние старики всех племен. Стада карибу с перепуга ушли в горы, и племена остались совсем без пищи. Собаки исхудали и выли все ночи напролет, выли до тех пор, пока их не съели. Тогда люди стали есть «хлеб карибу», или ягель, как зовете его вы, а также лишай-кругоноску. Дети плакали, в грудях женщин не было молока, даже воины валились с ног.

— И вот, когда наши предки совсем обессилели от голода, пришли люди с белой кожей, русские. Они приплыли на больших лодках откуда-то из неведомых далей Туманного озера. Теперь-то мы знаем, что они приплыли из Сибири. Люди красной кожи прозвали их Огненными людьми, потому что они умели с огнем и громом стрелять из длинных трубок.

Траппер понял, что вождь рассказывает о сибирских казаках-конквистадорах (завоевателях), которых приманила «мягкая рухлядь» — аляскинская пушнина, сулившая легкое и быстрое обогащение.

— Огненные люди сперва были ласковы с краснокожими, — продолжал вождь. — Первые повстречались с русскими малемуты Нижнего Юкона. Огненные люди осыпали подарками малемутов, а те, — о глупцы! — даже помогли им строить острог. Но лишь только выросли стены острога, — ты знаешь его, это русский Микель[11], — малемуты на своей шкуре почувствовали, как тяжела русская ласка. Огненные люди начали нападать на соседние стойбища, грабили все, что им попадалось на глаза. Они отнимали у мужей жен, у отцов дочерей, а сыновей заставляли работать на себя. Они забирали сани, собак, собольи меха, даже запасы еды из амбаров. А тех, кого захватывали с оружием в руках, русские избивали палками и плетками. Мало того — некоторых раздели донага, обмазали вонючей рыбой и бросили живьем на съедение собакам. Скажи мне, Черные Ноги, почему так злы и беспощадны были твои предки?

Траппер пожал плечами. Как объяснить индейцу, что особенность подонков белой расы — нечеловеческая жестокость и постоянная готовность притеснять слабейших? Ведь первые русские неофициальные экспедиции на американский материк в большинстве состояли из бродяг с очень темным прошлым. Это понятно: как раз такие люди и бывают более всего пригодны для подобного рода сомнительных предприятий. В первой половине XVIII века из Охотска ежегодно отплывали десятки судов; то сибирские звероловы-промышленники, купцы и просто беглые каторжане («утеклецы») направлялись «на Аляскинскую землю, называемую Американской, а также на знаемые и незнаемые острова».

Славные имена русских путешественников («землепроходцев») — сержанта Нижнекамчатской команды Емельяна Власова, штурмана Наводчикова, русского метиса Колмакова, промышленников Трапезникова, Глотова, Толстых не запятнаны бесчестными поступками. Этих «охотников за новыми землями», людей с несгибающейся волей, толкала в неведомую даль жажда открытий, бескорыстная любознательность исследователя, а может быть, и вечная мужицкая тоска по «вольной земле». Но команды их судов были набраны по большей части с борка да с сосенки из сибирского мелкого купечества, казаков, а зачастую из отбывших наказание преступников. И если упомянутые выше следопыты, открывшие в конце концов весь северо-западный берег Америки, ставили себе задачею «производство пушного промысла и всяких поисков и заведение добровольного торга с туземцами», то налетевшая вместе с ним саранча преследовала одну цель — грабеж беззащитных «язычников».